Пес-1. Приметы бойца

– Слушай, давай-ка звякнем Халябину в КРУ, проведем на базе Ширка внеплановую ревизию? Чтобы не залупался… Ты понял? Широк получил по разнарядке партию холодильников для ветеранов войны и всю загнал в Узбекистан. – Настаивал на возмездии расстроенный бакалейщик. Он потер лоб мясистой изувеченной пятерней. Все пальцы одутловатой пятерни на лесоповале были аккуратно укорочены на одну фалангу.

– А что! Самое время вмазать фраеру по ушам, – поддержал Балыкина пахан Туз-Анатолий.

– Довольно, проехали! – Раздраженно ответил Крестелевский.

 – Не надо загонять парня в угол… Катерина первой спала с ним, по своей воле. Он сочтет себя несправедливо обиженным, и начнет стучать. Я не хочу драчки. Подождем, голуба. Пусть Широк первым козырнет. А тогда уж я сам разберусь. Только так!

Крестелевский резко поднялся с ковра и отправился к своему черному ЗИМ.

Чуть поодаль сквозь кусты виднелась подаренная им Катерине Волга. Ругаясь матом, Катя затаскивала в салон долговязого Ширка. Глаза Крестелевского, как намагниченные, тянулись в ту сторону.

Сердце дятлом долбил стыд. За свои пятьдесят пять лет жизни столько проигрывал и выигрывал. Но ни разу верх не брала баба. Слишком близко подпустил Катерину к сердцу. Ох, как жестоко опозорила зазноба. Как теперь рогоносцу сохранить авторитет в кругу партнеров по бизнесу?

Папирос не было ни в багажнике, ни в портфеле… А сигарет он не терпел. Крестелевский стал выбрасывать из перчаточного бардачка накопившееся там барахло. Светозащитные очки, медный кастет, складные стаканчики, обойма, пистолет…

– Марат Ерофеевич, – Тихо, как при покойнике, обратился к Вабле Рюмин.

Головы присутствующих, как по команде, повернулись к менту, закадычному другу именинника. – Сходил бы ты, посмотрел, как там Валерьяныч. Катька сматываться не спешит. Не сорвался бы Костя. Еще ни один предатель не остался у него безнаказанным.

– Это у Кости – запросто. – Вздохнул Вабля. Он швырнул в огонь не обглоданную ножку индейки, вытер о крахмальную салфетку руки.

Не верил он, что остановит расправу, если Крестелевский пойдет в разнос, но поднялся с ковра.

Неслышно подойдя к другу, Вабля пристально уставился на вороненый пистолет, лежавший на коленях Крестелевского…

– Отдал бы ты пушку, старина…

– Марат, дорогой мой, пошел бы ты куда подальше. Буду я руки марать о разную срань… Хочу понять за что мне отомстил Широк. Кормился с моей руки и на тебе!.. Придется устранять подлюку. А теперь уходи.