Тайна Каркассона

 – Ты еще смеешь богохульствовать? Сжечь его!

– На костер его! Он накликал беду на мой дом!

– И мой конь захромал, когда граф проезжал мимо.

– Мой последний ребенок помер, как только проклятый колдун посмотрел на него!

– Сжечь колдуна!

– На костер!

– Сжечь!

– С дьяволом сговаривается, да христианские души гробит!

– На костер его!

Поздно было поднимать разводной мост, да и не справиться с тяжелым рычагом старику. Чернь, разогретая вином и страхами, двинулась к воротам замка и высадила их.

И чернь устрашилась блеском благородного клинка. Но тут вперед вышел черный рыцарь и чуть приподнял металлические пластины, скрывающие лицо.

– Де Лузиньян, узнаешь ли ты свою смерть? – глухо проговорил он.

– Царица небесная. Кервер? – вскричал старик.

– Готовься!

Черный рыцарь поднял меч и бросился вперед. Старик отступал под натиском его ударов. Он оборонялся, пока не упал на камни, ослабев от ран.

– Кервер, пощади невинную девочку… и тебе воздастся. Она – твоя дочь!

– Лжешь колдун! – черный рыцарь в ярости вонзал меч в грудь поверженного врага.

– Я убит! – выдохнул тот, обмякая. – Всевышний, сжалься над бедным дитем!

– О, дедушка, милый!

Юная де Лузиньян выбежала из своей комнаты, в окно которой наблюдала за боем. Плача, бедная девушка бросилась на грудь старика, поддерживая его своими слабыми руками. Старый граф посмотрел на нее с такой жалостью, словно это она умирала от ран на холодных камнях, хотел что-то сказать, но кровь пошла у него из горла, и старик мертвым упал на каменные ступени родного дома, а девушка забилась в рыдании на его теле.

Черный рыцарь молча отступил, вглядываясь в ту, которую назвали его дочерью. Лицо ее было скрыто на груди убитого, роскошные золотые волосы, редкие на юге, окутывали спину, но фигура в простом платье была тонка и гибка, а чистый голос так походил на голос ее матери.

Даже простолюдины в толпе смягчились, глядя на горе юной девушки, но не их жены.

Появившись неожиданно, они с ругательствами накинулись на несчастную, безжалостно толкая ее и дергая. Они вспомнили тут и опившихся коров, и ожиревших телят, и исчезнувшую в колодце воду, и кур, переставших нестись. А когда старуха вспомнила своего несчастного сына, умершего после того, как попробовал лекарство, данное ему покойной графиней, тут и мужчины зашумели.