Аленка

Потом вышел Демьян, он выглядел как коршун, и я была его добычей. Мы все же смогли поговорить. Я понимала, что особого выбора у меня нет или жить по правилам деда, или детский дом.

На похоронах я держалась, как могла, но из колеи выбило то, что увидела возле мамы Веры того парня, это был их сын Костя, невзлюбила тогда его с большей силой, возможно это была ревность за маму Веру, или обида, что игнорил и отшивал меня в лагере. И вот эта детская нелюбовь переросла прямо в жуткую ненависть, хотя ведь в принципе, Костя мне ничего страшного не сделал.

Но я все время перла наперекор.

Дед записывал меня в танцевальную школу, а я пошла на борьбу, дед записывал меня в художку, а я играла на гитаре. Я должна была учиться каллиграфии, а училась макияжу. И на водительское я сдавала в тайне, а училась на машинах Андрюхиных друзей. В общем, дедушка хотел воспитать из меня воздушное, мягкое создание, а получилось что-то странное. Потом он махнул рукой. Я таскалась везде с ним, ведь это был мой единственный мой родственник.

Хотя на похороны пришла бывшая жена моего отца с дочкой, так прошло мое знакомство с Анькой. Она подошла ко мне, обняла и сказала:

– Хоть он был и козлом, но все-таки нашим отцом.

Мы подружились, лишь спустя лет шесть, когда встретились в институте, она старше меня на три года.

После смерти мамы, дед начал пить. И в один из дней мы серьезно поругались, я сказала, что уйду, что он как мой отец – пьяница. И тут деда как прорвало, он даже плакал, я видела это впервые, и больше никогда такого не было.

Он пообещал мне, что такое больше не повториться, и он будет со мной всегда.

Он сдержал свое обещание, а я свое, он получил внучку – светскую львицу, за которою не придется краснеть. Я была эталоном совершенства, самой стильной, я снималась для журналов, была лицом рекламы. Работала у деда в отделе кадров, хотя начинала с менеджера, все как хотел родственник. Он готовил меня на свое место, так же как и Роман Костю.

Что на меня нашло, что я начала ему хамить, не могу объяснить.

Он меня не узнал, поняла сразу, разглядывал меня как музейный экспонат. Было не очень приятно. А в мозгу крутилось, что же у него за татуировка в груди.

Кое-как пережила собрание. Звонила мама Вера, просила зайти, что-то хочет обсудить, очень надеюсь не своего сына. О нем слышать ничего не хочу, он сам по себе, я сама по себе.

Огромное желание напиться преследовало меня весь рабочий день. Звонок выдернул меня из раздумий.