Когда нет выбора

А главное – он не поддается ни смягчению, ни коррозии, и вообще… Странно все это! Слишком мягкая порода, если ты быстро прошел… Бур не может так легко идти. Данные с корабля показывают, что здесь скальные породы с большим содержанием различных металлов и…

– Этирей, не паникуй! Это значит – информация верна и здесь спрятаны несметные богатства. И наличие саркофага из отрино само за себя говорит…

Этирей уже полностью встал, выпрямился, не отрывая задумчивого взгляда от экрана, затем нервно потер затылок, взъерошивая кудрявую каштановую шевелюру.

– Малех, тебе нужно вернуться. Нет смысла так спешить и рисковать. Мы сделаем более подробные и тщательные исследования. Пробурим лазером несколько точечных скважин и…

– Послушай, Этирей, – голос Малеха, звучавший из динамиков компитеха, стал жестким, упрямым и раздраженным, – всю информацию добыл я, операцию подготовил и разработал тоже я. Нашел средства для организации экспедиции. И перед серьезными господами, помогающими нам, отвечать тоже придется мне.

– Почему ты мне не сказал? О «серьезных господах»? – Этирей, услышав друга, озадаченно потер пятерней лицо, чувствуя, как от страха мурашки пробегают по телу. – Я ведь считал, что спонсор – твой научный центр?!

– Этирей, – Малех попытался перебить друга, – это корпорация «Анкон». За ней стоят высшие правительственные чины Саэре и картель…

– Ты очумел, Малех? – вспылил в ответ Этирей.

– Никуда я нас не втягивал. И наличие отрино это доказывает. Мы на пороге невероятного открытия. Ты мне потом спасибо скажешь за то, что взял тебя в напарники.

– Малех, зараза, двигай назад! Я… – Этирей в бешенстве заорал на компаньона, опираясь внушительными кулаками на панель компитеха, но динамики заполнил шум и скрежет работающего на грани перегрузки бура.

Мужчина тяжело опустился в кресло, чувствуя не только раздражение и страх, но и эмоции своего друга, находящегося глубоко под землей в триановой машине, вгрызающейся в стену саркофага. Тот факт, что Малех не стоял рядом, не играл никакой роли: Этирей – тсарек, и его способность к эмпатии являлась для него даром и проклятием, он мог воспринимать эмоции и немного – чувства окружающих на очень больших расстояниях. Особенно знакомых и близких.