Милая берлога

У неё не осталось ни друзей, ни работы, в конечном итоге и денег на жизнь.

Сползшая по двери субстанция содрогалась в тихих рыданиях. Теперь никто не возьмёт её работать по профессии. Должностей для девушек почти не осталось. Всё что ей светит – это работа посудомойщицей, но может, хотя бы этого будет хватать на пропитание. Её желания ещё с приюта были минимальными. Крыша над головой и еда, больше ничего не нужно. К сожалению, последнего частенько не хватало.

Спазмом свело живот. Но это было привычно, поднявшись, девушка направилась к крану.

Пару стаканов воды хоть на какое-то время обманывали желудок, ему казалось, что он полный. Из тяжёлых дум, Розу вывел звонок. Не глядя на имя звонившего абонента, она подняла трубку, ответив безжизненным голосом.

– Слушаю.

– Роза, мышка наша, ты звонила? У тебя всё в порядке? – почему-то голос подруги был взволнованным.

– Наверное, уже нет. Прости, что отвлекла тебя.

– Нет уж, я слышу, что-то произошло, мы с Арчи можем приехать к тебе, ты же сегодня на работе?

– Меня уволили, – и тишина.

 – Я нахамила алкашам, и Дмитрий меня выкинул. Теперь я не знаю, что делать. Сама знаешь, что по этим новым глупым законам, девушки особо не могут работать. Прости, что прошу тебя, но может, ты знаешь, кому нужна уборщица или ещё что, но срочно?

– О, мой Бог, давай ты сейчас приедешь к нам, и мы поговорим хорошо? Зеленоглазка мысленно подсчитала остатки своих денег и дала ответ.

– Прости, но я не смогу. У меня просто нет денег на дорогу, а пешком я не дойду.

Давай встретимся в парке?

– Нет, с твоей одеждой ты ещё заболеешь. Мы заедем через час. Что бы была готова и без соплей.

Агата отключилась.

Ро поняла, что у неё ещё есть время, поэтому она побрела в ванную комнату. Хотелось смыть с себя усталость и боль. Девушка не любила сидеть в ванной, потому что ноги были на виду и слишком голые.

Тогда много лет назад лапа медведя прошлась по детским ножкам, удар сбил малышку, лишая равновесия и, обернувшаяся девчушка получила касательный удар по лицу, после чего память о том дне обрывалась.

Обе ноги покрывали рельефные шрамы, по четыре полосы на каждой ноге. И кроме физической боли они приносили с собой ещё более болезненные воспоминания.

К назначенному времени Розмари вышла на улицу. Желания позориться своим жилищем у неё не было. Надвинув, как всегда, капюшон на глаза она стала ждать машину. В паре метров припарковался старенький мустанг, и Ро позвали сесть в салон.