Крик Дива

Он поднялся и пошел, шел и шел. И хоть мир охватило безумие и смерть, и от едкого дыма он не мог не подумать, не чувствовать, но что-то было еще, что спасает.

А мальчику не хотелось больше идти, совсем не хотелось, лицо его жалобно сморщилось. Уткнуться бы в мягкий мох под елью. Дерево всегда тебя защитит, когда ничто уже не поможет, говорили в их деревне. Старик сказал, не надо сейчас вспоминать про деревню. Старик всё шел, он оказался очень крепким. Мальчик заметил, какой маленький кусок хлеба тот съел утром, протянув ему большой ломоть.

Неужели он знал куда идти? Мальчику было страшно остаться опять одному.

– Господине, ты вправду научишь меня делать таких дивных зверушек из камня, как на храме? Разве еще будут строить храмы?

– Да, дитятко, только какой я тебе господин? Мы сделаем с тобой зверюшку с цветком на хвосте, смешного и веселого.

Старик не знал, куда идти, но хотел, чтобы мальчик не догадался об этом. Вдруг он что-то заприметил впереди.

– Подожди меня здесь, – мальчик не должен был это видеть.

Старик осторожно выглянул из-за кустов. Деревня была почти вся сожжена. Не было заметно убитых, но жителей как будто тоже не было. Успели в чащу убежать или в полон увели? Зато в крайнем, разрушенном, но не до конца сгоревшем доме что-то осталось. Да тут хлеб есть, и репа.

– Господине, господине, беги скорей! – закричал с ужасом мальчик, прячась за кустом орешника.

– Скажи отроку, пусть не кричит, словно Див на дереве, небось вашу репу не отниму. – Высокий муж вышел к крайнему дому брошенной деревни.

Коричневое корзно[3 - Корзно – плащ, богатая одежда (древнерусск.)], порванное по краям, крепилось на плече затейливой и красивой фибулой[4 - Фибула – застежка.], так что было непонятно, зачем она на таком потрепанном одеянии. У этого мужа были светлые глаза, а в них черный сгусток боли.

Давно мальчик так хорошо не ел. Его накормили не только репой и хлебом, но гость дал ему соли. Мальчик сразу уснул под большой разлапистой елью, и засыпая, слышал, как чудный муж в коричневом корзно с блестящей фибулой на плече и старик тихо говорили.

Давно он так не спал. В его сне было тепло и муж в коричневом корзно. А потом:

Свист зверин встал…

Телеги кричат, как лебеди.

Всё дальше… Куда он уходит,

зачем он уходит, страшно мне, зачем он уходит?

А старик говорил высокому мужу

– Сказано было: «Море станет кровью. Как сгоревший свиток свернется небо». Что думаешь ты?

– Это нельзя пережить, это нельзя забыть.