Нина Ричардовна – Старая Сквалыга

Нина Ричардовна – Старая Сквалыга

Ольга Трушкина

Голову старухи украшала оранжевая косынка с изображением олимпийского мишки и надписью «Олимпиада-80». Когда было холодно, Нина Ричардовна надевала поверх нее огромную вязаную шапку, в которую для придания объема и более высоких эстетических качеств она напихивала старого тряпья. Водрузив это величественное сооружение на голову, она становилась похожей на ужасного марсианина из фильма «Марс атакует», еще большее сходство придавало ее маленькое сморщенное личико со злыми, колючими глазками.

Нина Ричардовна – Старая Сквалыга

Ольга Трушкина

© Ольга Трушкина, 2017

ISBN 978-5-4483-6291-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Утренний луч осветил темную мрачную, оклеенную грязно-коричневыми в квадратик обоями. Обстановка этого помещения была очень необычной. Тут было всего столько понаставлено, что оно больше напоминало склад, чем жилище человека. На полу расстелен грязный, давно нечищеный бурый с узорами ковер.

По коврику висело на каждой стенке. А еще три стояли свернутые рулонами у стены за тахтой, на которой спала хозяйка комнаты, маленькая тощая старушонка Нина Ричардовна.

Под самой же тахтой плотно стояли трехлитровые баллоны с огурцами, их было огромное количество, те что не поместились под старушечьим ложем – сиротливо толпились у окна. Все они были закатаны не прошлым и даже не позапрошлым летом, а гораздо раньше. Их содержимое, судя по всему стало непригодным в пищу, но Нине Ричардовне было жалко их выбросить.

До этого ей было жалко их открыть и употребить в пищу, а теперь стало жалко выкинуть.

– Ничаво, вона племяш приедет, отдам ему, на закусь к самогону, небось, сгодятся, – думала старушка. Но когда племянник Анатолий источающий неповторимый аромат самогонного перегара наведывался в гости, Нине Ричардовне становилось жалко отдавать ему огурцы.

– Авось так обойдется пьян подзаборная, огурцы ишшо хороши, самой сгодятся, – размышляла старушка, а банки так и продолжали толпиться в ее комнате.

Время от времени какой-нибудь баллон взрывался, вонючий тухлый рассол проливался на ковер. Нина Ричардовна, ругаясь на чем свет стоит, убирала осколки и вялые сморщенные овощи, но едкий запах после еще долго стоял в комнате, которую женщина никогда не проветривала.

– Все хвори от сквозняков, – говорила она.

Почти половину помещения занимал гигантский, до самого потолка, платяной шкаф, темный и мрачный, как гроб.