Опара – городок

В этот час хлеборейцев – хлебобулочного народа, различной выпечки – на вокзале оказалось предостаточно. Кого здесь только не было! Сытные Пирожки, Слойки, Пончики, Рулеты и Пироги, Ржаные и Пшеничные, Овсяные и Дарницкие, Булочки, Булки, Батоны и различные Дырники: Сушки, Бублики, Баранки, Челночки и Кольца.

Поезд из города Тортищева прибыл точно по расписанию. Столица хлебного государства всегда привлекала много туристов – Профитролей, Марципанов, Кексов, Пирожных, Тортиков и малюток Печенек.

Последним из вагона вышел композитор Безе, автор оперы «Жила-была Ватрушка». Он, как и лесная беглянка, чувствовал себя в незнакомом городе неуютно.

К нему тут же подскочил носильщик – Капустный Пирожок.

– Куда желаете? – спросил он услужливо.

– А я даже и не знаю… – на фоне загорелых и смуглых опарцев Белковый Безе выглядел как белая ворона.

– Тогда в гостиницу «Золотое яблоко», – предложил носильщик.

«Счастливый… – позавидовала «садовая голова».

 – А мне гостиницу придётся искать самой. А если не найду, то останусь ночевать на улице…»

С тех пор как птица оказалась в столице, прошло уже несколько часов. День заканчивался, наступал вечер. И пора было подумать о ночлеге.

Пролетая через Базарную улицу над Мельницей, птичка оказалась на площади, где находился ещё один примечательный памятник. Огромнейший металлический букет состоял из ржаных, пшеничных и овсяных колосьев. Основание монумента украшала нравоучительная надпись: «Что посеешь – то и пожнёшь».

Вокруг памятника-снопа пронёсся на бешеной скорости белый хлебомобиль с красным крестом, за рулём которого сидел Докторский Хлебец, знаменитый врач. Ворону испугала сирена скорой помощи, и тогда она свернула на Блинную улицу, где находился самый странный памятник под смешным названием Блин Комом. Рядом со скульптурой стоял задумчивый градоначальник Коврига. Рассматривая памятник со всех сторон, он чесал затылок и всё время повторял, как заезженная пластинка, одну-единственную фразу: «Вот Блин!»

– Горе-то какое! – тихо произнесла ворона.

 – А памятник-то на Жамка похож, только ещё более пожёванный, – заметила «садовая голова», разглядывая причудливую скульптуру. – Как будто его все дикие звери в нашем Ягодном лесу по очереди жевали-жевали, а потом выплёвывали… Этот памятник, наверное, называется… – ворона призадумалась.