Его княгиня

– А теперь верни все то, что ты забрал у княгини, когда она пришла просить помощи.

Вместо ответа Михай промычал что-то неразборчиво.

– Живее, друг мой, живее.

Староста пополз куда-то в другой угол на четвереньках, но Злата успела поймать его взгляд, полный ненависти.

«Точно, собак спустит», – как-то отстраненно подумала женщина.

– Подойди, возьми свое, – голос Таро прервал ее невеселые размышления.

– Ссука, – прошипел Михай, вываливая ей на руки шубу и маленький узелок, куда было спрятано золото.

Злата лишь дернулась, когда на плечо неожиданно легла изящная ладонь Таро.

– Здесь все? Все, что при тебе было?

– Я… не знаю… наверняка что-то из золота уже продано… И еще мой конь, Щавель…

– Надеюсь, ты коня не продал, а? – это уже к Михаю.

– На конюшне… да отпусти ж ты…

Таро снова улыбнулся. Пугающе-мягко.

– Отпущу, не сомневайся. Когда мы покинем твой гостеприимный дом.

– Убью… – выдохнул староста, – клянусь Тефом… найду и убью… а эту… сучку… по кругу пущу…

Таро пожал плечами, еще раз окинул горницу равнодушным взглядом, а потом взял Злату за руку.

– Идем, заберешь коня.

– Таро, мне же его кормить нечем, – едва слышно прошептала она.

– Мы уедем сегодня же, – тихо ответил мужчина, – до ближайшего постоялого двора он как-нибудь дотянет.

Оставив подвывающего старосту, они снова вынырнули на мороз. Злата брела молча, тяжелая шуба волочилась по снегу. Сжимая в кулаке полотняный узелок, она прикидывала, что из украшений Михай уже продал, а что осталось.

Впрочем, ей было все равно. Велеслав дарил ей золото давно, сразу после обряда на капище Тефа. Тогда она любила его всей силой любви юной девушки, и украшения были всего лишь напоминанием о том, чего не осталось.

Перед конюшней ярились старостины волкодавы, рвались с привязи. Но стоило Таро махнуть в их сторону рукой, как они суматошно заскулили, сжались в мохнатые клубки. Злату подмывало спросить – что ты сделал? Со старостой, с собаками… Но не решалась. В конце концов, то же самое он мог проделать и с ней.

Щавель, сытый, с лоснящимися боками, хрустел овсом. Она потянулась к нему рукой, погладила по теплой морде и едва не расплакалась.

– Прости, прости меня, Щавель, прости… я не хотела тебя отдавать, правда…

Злата сунула в руки Таро шубу и отвоеванное золото, быстро, насколько получалось, взнуздала и седлала своего любимого жеребца. А затем подхватила торбу, пригоршнями насыпала ее полную овсом.

– Все.