Дедовские страсти

– Андрей! Господи, спаси!

А на берегу мечется маленький воробушек с большим ружьем. Замер, всматриваясь в мутный омут. Ничего не видать. Звенит тишина. Оглянулся пугливо и, перекрестившись, подобрал сверкающий мешочек. Скок-поскок. Убежал.

1850 г. Счастливое семейство

Бывали ли вы в провинции? Не путником, окидывающим на ходу восторженным взглядом тучные поля и пролетающие мимо березовые околки. А так, чтобы выехать на все лето в глушь, в деревню, где есть лес, речка, незатейливые местные развлечения, вечерние посиделки за самоваром.

День изо дня одно и то же: время течет неспешно, завораживающе бесконечно. И никакой связи со столичным, вечно озабоченным и куда-то спешащим миром. Весть, прилетевшая из города, становится событием мирового масштаба, а неизвестный человек, появившийся на горизонте, обещает необычайные впечатления. Впрочем, люди, обитающие в провинции, ничем не отличаются от нас, столичных штучек. Также любят и радуются, предают и жертвуют собой. Пожалуй, они поближе к земле будут, поскольку на земле этой живут и питаются ее плодами. Да еще одолевает русского провинциала неистребимая тяга: «В Москву! В Москву!».

«Аннушка! Софьюшка! Сергей! Собирайтесь! Мы едем в Москву!» – Граф Алексей Иванович Страстнов, дородный русский барин в шлафроке и бакенбардах, метался по гостиной вприпрыжку как мальчишка, сжимая в руках журнал «Отечественные записки».

– Какая Москва? В разгар лета! Да у нас и денег нет, оброк еще не собрали! – из столовой выплыла супруга его Анна Леопольдовна, пышнотелая блондинка, похожая на белую аккуратную курочку хохлатку.

– Аннушка! Мое стихотворение напечатали! Вот! Смотри!

Алексей Иванович судорожно начал перелистывать страницы, затем кинулся искать очки.

– Нашел! Вот! «Послание к Киприде». И подпись: Граф С-ов. Граф С-ов – это я! Не обманул-таки Смирдин. Напечатал, как обещал.

На этих словах в дверях объявилась дочь Алексея Ивановича София, хрупкая светловолосая барышня шестнадцати годов и, увидев отца, величественно стоящего посреди гостиной с воздетой к небу рукой, зажимающей заветный журнал, в восторге захлопала в ладоши.

– Папенька, ты у нас теперь Пушкин! А за какой надобностью всем в Москву ехать?

– А за той надобностью, что не пристало нам теперь в деревне прозябать. Прославил-таки я имя Страстновых в пиитическом мире.

София глянула на маменьку и та решительно перешла в наступление.

– Алексей Иванович, у Софьюшки первый сезон в Петербурге.