Кордон 17

«Интересно, какую степень сложности пожара присвоят? Если час назад уже присвоили «Вызов №4», это когда подтверждено сообщение о пожаре, сложная обстановка и запрошены дополнительные силы, только где их взять? На месте работают все кто рядом, и это явно больше тринадцати отделений», – размышлял, подходя к машине.

– Вода осталась?

– Литров сто, не больше.

– Серго! Пролейте машину и одежду. Намочите тряпки. Что-то дыма много.

– Командир, думаешь, предстоит прорываться?

– Лучше перестраховаться, что-то соседей не слышно.

– А рация?

– Молчала, – ответил водитель.

И тут я вспомнил, что поставил вызов на минимальную громкость, а световой индикатор в такой кутерьме сразу не разглядишь.

– «Кордон семнадцать»!!! Мать твою! Ответь «Базе»!

– «База», это «Кордон семнадцать», на приёме.

– Что не отвечал?! А ну быстро уходите оттуда. Все отошли, только вы там остались! Видишь, что огонь набирает силу!!!

– Принял. Куда отходить?

– К развилке Панасыча. Там перегруппируемся.

– Понял, – ответил и отключился.

– Развилка Панасыча? Где это? Что-то не припомню.

– Я покажу. Да заводи уже!!! Все на месте?

– Все. Всё собрали, ничего не забыли. Машину пролил, одежду пролил, сам-то, что не стал?

– Время до?рого. Да, поехали уже!

– Куда?

– Разворачивайся и на развилку, где три дороги в никуда уходят. Разве не знаешь? Это и есть дорога Панасыча.

– Во, как! Не знал.

– Будешь знать, Андрей.

Машина дернулась и поехала.

– Лет двадцать назад, – продолжал пояснять, – в лесничестве работал Панасыч.

Крепкий мужичок. В Великую Отечественную, говорят, ещё воевал. Так он, чтоб говорит новым супостатам, если они на Родину двинут, тяжелее было сориентироваться, десяток просек-дорог понаделал на участках и ни на одну карту не нанёс. Когда вскрылось, как же незаконная вырубка, нарушение кучи правил и норм. Но, помнишь, хотя откуда, в конце девяностых сильные пожары были. Не такие как в этом году, но тогда, что… всё развалено. Одна автоцистерна на всё лесничество… так эти просеки и помогли сдержать огонь. Вот так вот.

– А Панасыч? – задал вопрос молодой.

– Что Панасыч? Умер он лет десять назад. Не то девяносто ему было, не то девяносто пять.

– А как же ЗАГС, ну там архивы разные, что возраст не могли точно установить? Почему такой разброс?

– Эх, Женька-Женька, и вправду молодой ты ещё, – ответил на развеселивший меня вопрос четвёртому номеру расчёта, – в те время, как документы выдавались?

– Не знаю.