Соколиная охота

Соколиная охота

Павел Николаевич Девяшин

1840 год. В дом А.Х. Бенкендорфа – начальника тайной полиции – является граф Киселев. Опытные царедворцы начинают своеобразную «шахматную партию», вовлекая друг друга в хитрую политическую интригу. Полгода спустя в уездный город Курган по приглашению местного помещика прибывает молодой фехтмейстер – Иван Карлович Фальк. Юноша еще не знает, что его наняли обучать фехтованию крепостных. Герою предстоит выяснить, что происходит в пользующейся дурной славой усадьбе и разобраться в перипетиях высокой политики.

Сколько смертей случится, прежде чем завершится игра тайных служб великой империи?

Глава первая

Граф Киселев никогда не любил пышных выездов. Будучи человеком государственного масштаба, да притом самого что ни на есть высочайшего толку, он, министр государственных имуществ, держался самых простых правил и обыкновений. Потому никому из поздних прохожих и в голову бы не пришло предположить в мчащейся сквозь наледь и мокрый снег карете столь важной особы.

На пятьдесят втором году жизни Павел Дмитриевич знал наверняка, что покой и праздность – есть удел человека без цели и что истинная благодетель заключается преимущественно в движении и скорости. Уходящий 1839 год, который заканчивался сегодня, пролетел так стремительно, точно желал угодить графу, в полной мере соответствуя его представлениям и взглядам.

И даже теперь, в эту последнюю и праздничную дату, Киселев занял весь свой день почти до отказа всевозможными делами и службами.

До полуночи оставалось всего несколько часов, но прежде чем отправиться, наконец, домой и выпить бокал-другой шампанского в кругу любезных сердцу друзей, министру оставалась еще одна встреча. Пожалуй, самая важная.

По дороге его захватила непогода, он долго кружил меж занесенных столичных улиц и прибыл к огромному итальянского вида палаццо со значительным опозданием.

Не в присутственные часы, как хотел, а много позже, когда уже было совсем темно. Карета, снабженная отменно смазанными полозьями, имела самый обыкновенный облик и смотрелась в сравнении с другими упряжками, вытянувшимися ровной линией вдоль чугунной ограды, как уличный кот среди благородных гепардов.

Павел Дмитриевич отворил слепую от инея дверцу и, мелко перекрестившись, шагнул на мощенный черным булыжником тротуар.