Игрушечный суд

Игрушечный суд

Павел Сергеевич Почикаев

Детям свойственно вырастать из своих игрушек. Со временем друзья детства растрачивают свою магию в глазах взрослеющих людей. Позабытые и брошенные игрушки пылятся на полках или на дне старых коробок, до них более никому нет дела. Вынужденный провести ночь в доме родителей Питер обнаруживает в своей старой комнате мягкие игрушки, которые были свидетелями его детских лет. Он удивляется, что их до сих пор не выкинули. Он не обращает на них внимания и не понимает, что своим поведением может сильно огорчить давешних товарищей.

Павел Почикаев

Игрушечный суд

Теперь он появлялся здесь крайне редко. Заходил не чаще одного раза в две недели. Он стал гостем в том доме, где прошло его детство. Здесь он научился ходить, сюда к нему вызывали врача, когда в три года он подхватил очень сильное воспаление лёгких, в эти самые комнаты он возвращался на протяжении многих лет, в окружении знакомых стен он занимался написанием диплома.

За двадцать два года он слишком сильно привык к родительскому дому, поэтому переезд в собственную съёмную квартиру дался ему с таким трудом.

Он понимал, что это правильное решение, что он слишком долго сидел на шее родителей, знал, что ему в любом случае предстоит выход из зоны комфорта, но всё равно несколько затянул с отъездом. Однако теперь он уже несколько месяцев существовал в своём, отдельном мирке и очень редко заходил проведать мать с отцом. Не потому что был плохим сыном – потому что и ему, и им нужно было как можно скорее привыкнуть к раздельности существования.

У него остались ключи от родительской квартиры, но на правах гостях он предпочёл позвонить в дверь. Ему открыли практически сразу, видимо, мать не находила себе места в ожидании единственного сына и караулила прямо за дверью. Едва только дверь успела раскрыться, как она уже заключила его в объятия. Ей приходилось вставать на цыпочки, чтобы иметь возможность обнять его за шею. Она приложилась тёплыми губами к его щекам.

– Питти! Как здорово, что ты пришёл! Давай быстрее снимай куртку.

У нас всё стоит на плите! Всё уже готово! Мой руки, и сразу сядем ужинать! – Он увидел робкую слезу, скользнувшую в уголке её глаза, но мать быстро смахнула её и попыталась улыбнуться ещё шире. – Весь худой стал, вообще не питаешься! Ну это ничего… это мы сейчас в один миг поправим.

«Питти» – только ей он и позволял себя так называть, только она одна хранила в сердце это ласковое имя, на которое он откликался в детстве.