Сердце рода

– Новейшая областная тюрьма, – кивнул дежурный офицер, неизвестно с чего решивший со мной пооткровенничать. – Совместный проект пяти соседних княжеств.

– А для подростков там есть какое-нибудь спецкрыло? – уточнил я.

– Перед отправкой будет беседа с начальством, – охотно подсказал мне офицер. – Просись в острог для обычных людей. На крайний случай на рудники. Но ни в коем случае не к Одарённым.

Я не стал спрашивать, кто попросил офицера Сыскного Указа ввести меня в курс дела. Яков Иванович пообещал, Яков Иванович сдержал своё слово.

– Как оно там вообще? – поморщился я, пытаясь сформулировать вопрос.

Всё, что я знал про зону, что там есть понятия, своя воровская иерархия и что вместо «Здравствуйте», нужно говорить: «Вечер в хату». Но последнее было неточно.

– Непросто, – вздохнул офицер, делая вид, что производит какие-то замеры, – там не любят выскочек. Хотя их нигде не любят! В каждом бараке есть центровой – он следит за порядком. Постарайся найти с ним общий язык.

– А деньги…

– Забудь, – покачал головой мужчина.

 – Инвентарь полностью заблокирован. Медальоны забирают прямо в здании суда и возвращают только по окончании срока. Кстати, где твой?

– В гимназии строгие порядки, – уклончиво ответил я, но офицер лишь с пониманием кивнул.

– Слушай дальше. Есть несколько способов устроиться на зоне.

На зоне…

Услышанное словечко царапнуло слух, и я почувствовал, как внизу живота зашевелились ледяные черви страха.

– Первое – это мастерские, – офицер жестом показал мне встать и принялся водить вокруг меня обычной на вид палкой, словно металлодетектором.

 – Князь любит Инженеров и поддерживает развитие науки, поэтому любой человек, выбравший стезю Инженера, имеет шанс получить амнистию.

– Условия? – осторожно поинтересовался я, чувствуя подвох.

– Минимум год беспорочного поведения и работы, – тут же подтвердил мои опасения офицер. – Кстати, молодец, что заранее снял все артефакты.

Мне жутко не хотелось снимать Нить судьбы и Кольцо контрабандиста, но терять их мне не хотелось ещё больше, поэтому об этом я позаботился ещё в гимназии.

Единственное, что решил не трогать по совету директора, была десница.

После того, как князь освободил меня от присяги, мне стало доступно бо?льшее количество функций, и одна из них пригодилась как нельзя кстати.

Перчатка слилась с моей рукой, и единственное, что напоминало о её существовании – были едва заметные серебряные нити, бегущие по фалангам. Эдакая невидимая татуировка.