Я – убийца

Долго еще было мерзко, не хотелось видеть Никитина, слушать его болтовню, чувствовать покровительственное отношение.

Это воспоминание мешало, не подпускало к телефону.

Потом, в Афгане, я увидел и услышал еще не такое, привык и даже подружился с Никитиным. Не раз бывали в переделках, не раз выручали друг друга. Никитин был отчаянно смел. Казалось, совершенно не думал о том, что он смертен. Он никогда не чувствовал угрызений совести, не мучился, как я, когда приходилось жестоко убивать, и учил меня этому. Я оказался хорошим учеником.

Год служили с Никитиным. Он раньше меня был призван в армию, и раньше вернулся на гражданку. Я ничего о нем не слышал и не знал, что он в Москве.

Я позвонил ему. Командирский, уверенный голос Никитина узнал сразу. Я назвался и услышал радостный рев.

– Серега, ты! Братушка! Ты где?

– Дома. Паша мне телефон дал, рассказывал о тебе с восторгом. Завидуем тебе. Только ты один делом занимаешься, – польстил я ему.

– Паша тоже не дремлет. Я видел, какая у него «девятка»! А ты на заводе? Он говорил, на сверхсекретном!

– Ага, на самые сверхсекретные сковородки переходим.

Летающие. Безмоторные.

– А как же они без мотора летают? – хохотнул Никитин.

– При помощи катапульты. Ловкая рука жены называется. Последний писк науки и техники…

– Да-а, работа завидная, а я тебя хотел к себе переманить, – балагурил Никитин. – А тебя, видать, со сладкого места калачом не сманишь.

– А ты не калачом попробуй, а пряником. Может, получится…

Никитин запнулся, замолчал, видно, понял, зачем я звоню, и я догадался, что не так просто попасть в ОМОН.

– И ты пошел бы к нам? – почему-то вкрадчиво, но серьезным тоном спросил Никитин.

– За этим и звоню, – не стал я дипломатничать, ответил также серьезно.

– А как же летающие сковородки? – снова перешел на иронический лад Никитин. Видимо, принял решение.

– Обойдутся, переквалифицироваться неохота, – теперь уж хохотнул я.

– Ты, я думаю, знаешь, чем мы занимаемся?

– Догадываюсь.

– Заходи завтра… Мы недавно парня потеряли.

Поговорю, может быть, заменишь.

В понедельник я трижды рассказывал разным начальникам свою короткую биографию, с каждой встречей начальник был выше рангом. Заполнил анкеты и стал ждать вызова. Рае не говорил, хотел сказать, когда решится. Был уверен, что примут. Никитин сказал: если не судился, не привлекался, то стопроцентная гарантия. Я усерднее стал заниматься в секции каратэ, усерднее качаться дома. Уныние, грусть отступали.