Апокалипсис в Неявь-Мире

Все платье было густо расшито драгоценными камнями – перламутровыми жемчужинами, прозрачными, как слеза, бриллиантами, голубыми, как небо, топазами – и украшено узорами из серебряных нитей. И хотя дорогой, но явно несвежий наряд не мешало бы вначале постирать, Мария не удержалась и тут же надела его на себя поверх домашнего сарафана: уж очень хотелось узнать, впору ли ей эта красота. Подошла к большому зеркалу, чтобы полюбоваться собой, – оттуда на нее смотрела королева! Но что это? Как вдруг стало холодно! Неужто знобит? Простудилась? «Наверное, потому что платье только с мороза!» – подумала Мария и поежилась.

Торопливо сняла наряд, но холод не только не исчез, а, наоборот, еще усилился. Сердце будто в ледышку превратилось, а в животе, казалось, появились сосульки. Вся кожа покрылась мурашками. Мария уронила снятое платье на пол и, посмотрев на свои руки, обомлела от страха: – пальцы стали прозрачными и совсем не сгибались. Она захотела крикнуть, позвать мужа на помощь, но шею словно сдавило ледяным обручем. Не сумев издать ни звука, женщина вдруг пошатнулась и с оглушительным грохотом упала на пол.

Петр, уплетавший на кухне горячий борщ, вздрогнул и выронил ложку, которая шлепнулась прямо в тарелку, разбрызгав бордовую жидкость по белоснежной скатерти. Дети, перебиравшие конфеты, подняли головы и посмотрели в сторону кладовой, откуда раздался стук.

– Мария! – крикнул отец семейства. Ответа не последовало. Странно. Детишки уже помчались посмотреть, что произошло. Вскоре оттуда раздался вопль дочки:

– Мама ледяная! Папа! Беги сюда скорее! Мама ледяная!

Петр вскочил и, не чуя под собой ног, бросился на зов.

Сердце оборвалось в груди, когда увидел страшное зрелище: его Мария лежала на полу, вся прозрачная, сквозь лицо, шею и руки просвечивали синие узоры коврика, а рядом валялось то самое платье, найденное им в снегу по дороге домой.

– Мама! Мама! – испуганно кричали дети, теребя ее за твердые ледяные руки, но та продолжала неподвижно лежать на полу.

Петр опустился на колени возле жены и посмотрел в страшное застывшее лицо. Он не мог поверить в то, что видел. Подумал, что, наверное, это просто кошмарный сон, ведь не может же быть такого на самом деле. «Ледяная! – стучало в голове. – Ледяная, ледяная, ледяная!»

– Мама! Мамочка! Встава-ай! – рыдали дети.

Вдруг Петру показалось, что ткань платья на груди жены шевельнулась. «Неужто дышит?» – мелькнула радостная мысль. Вспыхнула надежда – и тут же погасла.