Шефы тоже плачут

На сотовом ? три пропущенных от матери Орловского, которую в нерабочее время я зову просто тётей Таней. Интересно, зачем она мне названивала, да ещё и так настойчиво? Может, Андрей рассказал, что вчера я загубила отличный кусок мраморной говядины? Нет, на него это непохоже. Он был занозой в заднице, но не ябедой. Значит, причина совсем не в её заносчивом сыночке.

? Тёть Тань, вы мне звонили? ? говорю я в трубку с истинно французским прононсом.

? Оу, ? отвечает она без приветствия. ? Вопрос отменяется. Ты заболела?

В её голосе ? искреннее участие, и связано оно совсем не с тем, что я завтра могу не выйти на работу.

? Есть немного. К завтрашнему дню приду в норму.

? Хорошо. Но если разболеешься ? никаких выходов на работу! Андрей найдёт тебе подмену.

О, да. И сделает это с огромным удовольствием.

? Нет. Я сейчас же буду лечиться всеми возможными и невозможными способами.

Перебросившись парой слов, мы заканчиваем беседу, а я плетусь на кухню, чтобы найти таблетки и закинуться лекарствами, способными убрать это ужасающее состояние.

? Пей до дна!

? Что там?

? Перцовка. Пей!

Я подношу ко рту наполненную до краёв стопку, больше похожую по объёму на маленький стакан. От одного запаха глаза слезятся, а нос сам по себе прочищается. Правда, ненадолго.

Марина настойчиво подталкивает стопку под донышко, и я всё же делаю щедрый, в половину содержимого, глоток. Надо будет убить лучшую подругу. Лучше ? дважды! ? ещё мелькают в моей голове мысли, когда губы, нёбо и горло опаляет такой нестерпимой остротой, что я чувствую себя огнедышащим драконом.

Простуда действительно отходит на второй план. Ей просто не остаётся места среди приступа удушающего кашля, который сменяет эффект слезотечения.

? Я… когда-нибудь… убью тебя, Марина, ? обещаю, когда ко мне возвращается возможность говорить.

? Нормально вообще! Я тебе тут жизнь спасаю, а ты членовредительством грозишься, ? притворно-обидчиво сокрушается подруга.

? Это теперь так называется?

? Ага. Ну хоть немного помогло?

? Неа. Но я запьянела.

Насморк действительно исчез. Или мне просто стало всё равно, течёт у меня из носа или нет. По венам разлилось такое приятное тепло, от которого хотелось улыбаться во весь рот. И даже перцовое послевкусие на губах не казалось таким уж противным.