Криптонит

– Приготовься и…! Да, вот так… нет, нет, чуть поверни голову, нет… ну что такое… нам нужен перерыв! Встретимся через пять минут! Иди, попей водички, отдохни и возвращайся отдохнувшей и повеселевшей! – и тут же жёстко, но тихо, чтобы слышала только Ира: – Это никуда не годится, приведи её в работоспособное состояние, сей-час-же!

Вспоминая эти фотосессии, я могу привести только одно сравнение: безвкусный, пресный секс. Тебя мучают долгое время, и ни ты, ни фотограф не можете достичь оргазма. Ты для него бревно, а он для тебя насильник.

Ты спишь на ходу, а тебя трахают.

После того, как Миша, матернувшись себе под нос, недовольно швырнул фотоаппарат одному из своих ассистентов, я позволила себе взглянуть в огромное панорамное окно студии.

Панельные многоэтажки большого города (я там не жила, только ездила на эти фотосессии) сливались с серостью неба.

Мрачно, но вполне в духе туманного ноябрьского утра. Мы начали в семь вечера воскресенья. Уже понедельник – а значит: школа, математика, уроки…

Как далеко это сейчас, но вспоминается по-прежнему с ужасом. В семнадцать это и вовсе было личным апокалипсисом, который начинался каждое утро и повторялся в следующее, как день сурка.

Я протёрла рябившие от вспышек и бессонной ночи глаза, и тут же подбежавшая Ира испуганно отодрала мои руки от лица.

– Господи-боже, Юля, ты сотрёшь макияж!

И принялась оттирать с нижнего века пятна от туши. Я отводила взгляд, лишь бы не смотреть на её сосредоточенное, слегка зелёное лицо так близко, но выгнать её из своего пространства не могла, хотя меня выворачивало. Нет: я хотела откусить ей нос, но больше – спать. Я покорно стояла бы и дальше, если бы она не дёрнула меня за юбку и не шикнула, заставляя завалиться вперёд, как марионетку:

– Давай без своих выкрутасов! Миша от тебя вешается!

Таким тоном, будто я всё это время не старательно корчила из себя модель, а мазала собственным дерьмом стены. Будто я трёхлетняя. Будто она мне настоящая мать.

Я медленно перевела на неё взгляд, чувствуя, как болят глаза из-за лопнувших капилляров.

Раз.

Два…

И в один миг взорвалась, как звезда, дожившая свой век.

Я резко скинула с себя её руки. Мимо замелькали удивлённые лица, плакаты, смешиваясь в разноцветное пятно. Холодный воздух бил горевшее лицо, пока я шла так быстро, что почти бежала.

Я не заметила, как одубевшие ноги задели простыню, служившую декорациями, и всё упало к чертям; не услышала воплей Иры, летевших в спину.