Ада

Ада

Рашит Халилуллин

История маленькой еврейской девочки и о ее судьбе в период оккупации немецко-фашистскими войсками маленького городка в Полтавской области. Оккупанты вводят комендантский час, арестовывают коммунистов и заставляют евреев регистрироваться и носить опознавательные знаки. Вскоре им предлагают эвакуацию в безопасное место, на деле же отбирают все ценное и выводят к оврагу на расстрел. Выжившая девочка скрывается целый месяц и даже после поимки ухитряется сбежать из комнаты купеческого дома, куда ее привели на допрос.

Два года она прячется в заложенном дымоходе, выходя по ночам на поиски еды и воды.

Рашит Халилуллин

Ада

Людям, пережившим войну, посвящается.

Пролог

Я родился через пять после войны и мне не довелось застать эти страшные события. Постепенно затягивались страшные раны на полях сражений. Люди привыкали к мирной жизни и постепенно забывали это жестокое время.

Мой отец был военным, он служил на границе в должности начальника пограничной заставы.

Именно пограничники первыми приняли на себя удар немецко-фашистской военной машины и мой отец был в их числе. Он воевал все долгих четыре года и прошел войну от самого первого дня и до последнего, до Великой Победы, которую встретил в Берлине. Но и после Победы отец продолжал сражаться с недобитыми остатками врагов, ушедших в подполье.

Мама была врачом. Она познакомилась с отцом во время войны, когда он лежал в госпитале, на излечении после ранения. Но прошло ещё два года, прежде чем они смогли пожениться.

Но и после окончания войны, для моих родителей она не закончилась. Мама продолжала лечить раненых и увечных солдат, а отец, в составе маневровой группы пограничников, боролся с фашистскими недобитками и пособниками, мешавшими налаживанию мирной жизни.

В то время мы жили во Львове, в квартире старинного дома на улице Городецкой. Яркими воспоминаниями моего детства были старинные дома, которые я всегда рассматривал во время прогулок, большой, парк с величественными деревьями, где мы часто бывали, улицы города то узкие, то неожиданно широкие, выбегавшие на площади и теряющиеся вдали.

Но больше всего мне запомнился огромный монастырь и костел Святой Анны, стоявший на углу улиц Городецкой и Яновской. Величественное строение поднималось высоко в небо своей могучей башней и мне, тогда ещё маленькому мальчишке, нравилось смотреть на облака, то сурово-неторопливо, то суетливо-хлопотно бегущие по небу на фоне костела.