Рыбка в банке

Ну, а мы называли себя поколением Pepsi. Вроде, как звучит красиво, стильно, гордо. Не понимая и не задумываясь: кого, зачем и почему так называли. В конце концов, главное ведь, что ты сам под этим подразумеваешь. Да и жить так проще.

Приятное отупение обволокло меня; на периферии сознания крутилось что-то из буддизма: о нирване, реинкарнации и переселении душ. Прикольно так…

Громкий хлопок выбросил меня из кресла, да так, что я ободрал о столешницу колени. Нет… Сначала меня вдавило в кресло и только потом я вскочил.

Противная дрожь в коленях заставила меня опуститься на карачки, а сердце бухало в ушах и в темени. Что это? Взрыв?!

На подгибающихся ногах, я приблизился к двери и осторожно посмотрел в «глазок». На площадке горел свет, Серегина дверь напротив была закрыта и, вроде как, цела и невредима. Тихо матерясь, я приоткрыл дверь дрожащими руками и выглянул. В подъезде воняло чем-то знакомым: не то палёной проводкой, не то «дымовушкой» из теннисного шарика. И, почему-то, подгорелой едой… На этажах стали открываться двери, послышались голоса.

Осторожно подойдя к Серегиной двери, я дотронулся до металлической ручки. Кто-то сильно дёрнул меня за руку, стукнул по голове и выключил свет.

– Давай, давай. Встаём потихоньку.

Поддерживаемый с двух сторон под руки, я принял вертикальное положение. К дрожащим ногам добавились тошнота и головная боль. Перед глазами периодически вспыхивали и таяли бесформенные, опалесцирующие пятна.

– Живой? – спросили меня слева. – Идти можешь?

– Не знаю.

 – честно ответил я. – Упасть точно смогу.

Всё так же, поддерживаемый неведомыми руками, я вошёл в свою квартиру, комнату и медленно присел на кровать. Теперь можно было рассмотреть доброхотов. Это оказались – сосед со второго этажа, с которым всегда здороваюсь, но так и не знаю его имени и молодой, лет двадцати пяти, парень в форме медслужбы. Даже с фонендоскопом на шее. Его лицо мне тоже показалось смутно знакомым. Он присел передо мной на корточки и посветил в глаза ручкой-фонариком.

– Голова кружится?

– Угу. Я в ванную, умоюсь.

Умыв холодной водой лицо и намочив голову, я посмотрел на своё отражение. Зрелище было замечательное: правая половина лица была белой, с синевой, а левая – красной. Задрав майку убедился, что и туловище приобрело этот затейливый окрас. Можно работать аниматором в сети «Белое-Красное», с руками оторвут. Такое, блин, не в каждом кино увидишь. Хорошо хоть тошнота прошла, да и хмель выветрился.