Дело Киборга

Дело Киборга

Алинда Ивлева

В квартире без следов взлома найдена убитая. За дело берется следователь, который после комы разговаривает с предметами. Они приходят в видениях и сообщают, где искать разгадку преступления.

Алинда Ивлева

Дело Киборга

– Майор, патологоанатом отзвонился, убийство произошло между часом и тремя ночи, слушайте, невозможно же так жить, алло, ало-о-о. Тьфу ты, – Зотов кинул трубку, чертыхаясь.

«Что ему опять не нравится, истеричка» – майор Лебедева достала записную книжку с маяком на обложке и сделала запись.

Шариковая ручка отказывалась писать на холоде. Полная женщина в полицейской форме, опираясь о выщербленную кирпичную стену, присела на корточки. Несколько раз плюнула на стержень, перевернула страничку блокнота на коленке и начертила вдумчиво схему квартиры убитой.

«Ни хрена, не выходит цветочек аленький» – пластиковая коленная чашечка щёлкнула. «Да кому она нужна эта старуха в тех яблунях. И брать нечего, два фотоальбома, три чайных сервиза, ящик керамической плитки с рожей Ильича и Героев Севастопольцев. Хм, не выходит, ну никак, цветочек аленький. Я не человек, а киборг, кругом штифты скрипят. Ржавеют что ли? Надо было комиссоваться». Лебедева вцепилась за выступ здоровой рукой, поднялась, пыхтя, словно борец на татами. Глянула на сбившиеся в отару курчавые тучи. Небо рассвирепело и яростно плевалось дождём. Потянуло с моря бедой. Каждую ночь после автокатастрофы и ранения ей во сне приходил этот чертов маяк. Он бурчал и бубнил, рассказывал. Замолкал, когда море лупило его приливом, мучило старые кирпичные кости солёной водой. Маяк мечтал о смерти, но не мог уйти в тлен наскального мха, не поведав тайны неупокоенной души. Восемьдесят лет он ждал того, кто его услышит. «И почему, ядрена балалайка, я?». Маяк сипел, вздыхал, вглядываясь печально в морскую даль горящими прожекторами. «Поймешь, ты – проводник».

Она осторожно поднималась по узким склизким ступеням. В пасть маяка. Который когда-то указывал путь кораблям. «И что я хочу там обнаружить?». Она не сомневалась, что у «холодной» старухи детские фотки сделаны возле этого маяка. «Если б он был как до войны – тридцать шесть метров в высоту, ни хрена бы не вышел цветочек аленький у киборга Лебедевой». Римма посветила фонарём наверх. Тьма беспросветная. «О каком парне этот долбаный маяк все вещает? Где его тут искать?».