Эвени Лумм

Он привык, что приветствие дедушки Рональда год за годом остаётся неизменным, и все его фразы, вроде «Ах, как же ты вырос!», мальчик знал почти наизусть и даже в правильном порядке.

Саймон прошёл по жутко скрипучей лестнице (хоть с виду она и была великолепна) в маленькую комнатку и принялся раскладывать содержимое своего рюкзака.

Комната Саймона походила на чердак: доски на полу и на стенах были ничем не покрыты и все в зазубринах; из мебели имелись маленький письменный столик, рядом с которым стояла табуретка с покосившейся ножкой, шкаф для одежды в углу комнаты и кровать, не всегда заправляемая мальчиком.

Сама комната находилась на самом верху, на краю восточной части дома, которая была почти полностью оплетена растением: через крохотное круглое окошко свет почти не пробивался, поэтому в комнате царил полумрак.

Рюкзак Саймон разбирал недолго, потому что не имел привычки брать с собой много вещей, и, разобравшись с ним в пару минут, побежал обратно вниз.

Там дедушка Рональд уже разливал горячий чай по изящным чашечкам с зелёно-золотистым узором, которые он употреблял только по особенным случаям.

На столе, находившемся прямо позади места библиотекаря, были припасены ещё тёплые слоёные пирожки с яблоками: видно, что сегодня Саймона ждали.

– Теперь уж точно рассказывай, – сказал дедушка, заметив спустившегося внука.

– Сначала ты, – ответил Саймон, присаживаясь за стол и глубоко вдохнув, чтобы ещё полнее ощутить чайный аромат. – Чего у тебя нового?

– Всё по-старому, – махнул рукой тот.

 – Сижу в кресле, уткнувшись в книгу, – тут он для виду ссутулился и сложил ладони книжечкой. – А как мама с папой?

– У них всё хорошо. Передавали тебе привет.

– Замечательно, – говорил дедушка. – Этот год, кстати, был очень удачным для меня в плане того, что мне удалось заработать немало денег, и я планирую организовать пристройку для хранения старых книг: многие из них уже не в том состоянии, чтобы их трепали посетители.

– Но как же тебе удалось заработать денег, если, как ты говоришь, целый год просидел в своём кресле? – удивился Саймон.

– Верно, просидел в кресле. Но, просиживая в нём, я стал писать свои книги. По-моему, я так и сказал: «Просидел в кресле, уткнувшись в книгу». Надо же как-то зарабатывать.

– Ты пишешь книги ради денег? – с ещё большим изумлением и даже разочарованием спросил Саймон. Тема написания книг для него была особенно щекотлива.