Печальник

Сказал так Ефросиний, дабы скорее убраться из пропахшего кровью хлева, потому как не здоров был он с вечера, а первач его остался в храме.

Полицмейстер тоже был не здоров, но по-другому. Игнат Миронович страдал срамной болезнью, которая мешала справить мужчине малую нужду, причиняя страшные рези в районе уд. Когда в его избу постучали, полицмейстер как раз собирался в отхожее место. Пошевелив нервно усами, он ответил:

– Войдите!

Дверь открылась и на пороге возник худой паренёк с едва наметившейся щетиной.

Полицмейстер его сразу узнал – то был меньшой брат Зиновия. Паренёк стянул с головы шапку и нерешительно сообщил, что Ефросиний-дьякон велел ему позвать к ним в хлев полицмейстера, и про какую-то беду с тёлкой.

Скот в Березняках воровали редко, да метко. Крайний раз увели отару овец у купца Бородищева, но пропажа обнаружилась быстро, и виновные давно уже пребывали на каторге. Игнат Миронович тяжело вздохнул. Зиновия он не любил, так как особо люто поучал тот свою жёнку кулаком и, некогда красивая, дородная, была она часто синей от побоев.

Все мужики в Березняках били своих жен, но ни про кого не судачили в местной рюмочной кроме как про Зиновия.

Полицмейстер пообещал прибыть на место через полчаса, как только уладит дела. Юноша ушел, а Игнат побежал в ну?жник, где и пробыл две трети от оговоренного времени.

*

Шлёпая по грязи позднего сентября, шел Игнат Миронович к Зиновию в хлев. Его сопровождал юркий и тощий как шнурок суеверный следчий, которого на кой-то ляд прикомандировали с полгода назад из Петербурга якобы на подмогу полицмейстеру.

Да только вреда от Василия Петровича было куда больше, чем помощи. Василий Петрович был болтлив. Там, где нужно было бы помолчать, он стрекотал как сорока, переминаясь с ноги на ногу и заламывая руки-веточки. Следчий был человеком пренеприятнейшим. Мало того, что не вид он напоминал палку, так и вёл себя как заноза в известном месте. Везде сунет свой нос. Хотя такое качество для следчего может и похвально, но в небольшом городке, где все на виду и всё всем известно излишнее внимание “столичного” было у всех в печёнках.

– Как думаете, кто украл? – спросил Василий Петрович у сосредоточенного на дороге Игната. – Я всё грешу на соседа. И мотив имеется и возможность....

– Василий Петрович, – устало ответил полицмейстер. – Мы ещё не знаем кража ли там…

– Дык, а что же ещё,– округлил свои голубые водянистые глаза Следчий.