Ты и я

Он несомненно красив, и мне требуется некоторое время, чтобы стряхнуть с себя наваждение. Резко отворачиваюсь и смотрю на темные окна девятиэтажки. Все нормальные люди давно спят, лишь я одна блуждаю в темноте под ручку с лучшим другом своего парня.

Утром мне будет стыдно. Знаю, что буду себя казнить за то, что собираюсь сделать. Но между этим поступком и страхом остаться одной я однозначно выбираю поступок.

– Матвей, – тихо зову я, опуская глаза вниз. – Ты можешь подняться со мной? Нет, не подумай ничего такого, просто… Просто мне действительно одиноко и страшно.

Он молчит, и когда я решаюсь поднять глаза вверх, разочарованно выдыхаю. Матвей стоит, засунув руки в карманы и внимательно рассматривает выбоину на асфальте. Я уверена, что внутри него идет борьба, ведь на кону его дружба с Тёмой. И я чувствую себя демоном-искусителем, который вот так бесцеремонно втиснулся между друзьями и пытается прямую с двумя точками перевести в треугольник.

– Прости, не подумала, – бормочу я, чувствуя, как заливает щеки румянец.

– Я останусь с тобой, – перебивает он мои внутренние метания. – И не накручивай себя, я вполне адекватно оцениваю ситуацию. Тебе просто нужно осознание, что ты не осталась наедине с призраками прошлого.

Глава 2

Завернув в ночной магазин, что за углом, я быстро покупаю чай, пачку печенья и кое-какие продукты, из которых утром можно соорудить нехитрый завтрак. Когда грузная продавщица сонно тычет пальцами по кнопкам калькулятора, Матвей аккуратно оттесняет меня от прилавка и достает кошелек.

– Мне неудобно… – начинаю я, но под внимательным взглядом парня тушуюсь и просто отхожу в сторону, замирая у витрины со сладостями.

В памяти всплывают моменты такого далекого прошлого, в котором я была еще совсем ребенком. Каждые выходные мы всей семьей ходили в парк, где летом ели сладкую вату, осенью собирали листики и плели из них венки, зимой катались на санках и играли в снежки, а весной радовались солнышку и цветущим каштанам.

И каждый раз после прогулки мы заходили в этот магазин, где мама выбирала продукты, папа расплачивался на кассе, а я замирала, прильнув носом к стеклу витрины, за которым лежали шоколадки и конфеты.

А после мы возвращались домой, где папа втайне от мамы вручал мне плитку шоколада, а потом, чтобы не рушить репутацию справедливого отца, говорил:

– Иди вымой руки. И сначала поедим, шоколад потом, поняла?

Я радостно кивала и бежала в свою комнату.