Пробужденные фурии

Черный декор с золотыми отливами в тон родовым гербам на стенах; низкочастотное звуковое окружение вселяет в тебя душевный трепет перед грядущей аудиенцией с настоящими сливками общества. Какой-нибудь марсианский артефакт в углу безмолвно намекает: власть над миром перешла от наших давно исчезнувших негуманоидных благодетелей в твердые руки современной олигархии Первых Семей. Неизбежная голоскульптура самого старика Конрада Харлана, тот стоит в торжественной позе «первооткрывателя планеты». Одна рука высоко поднята, вторая прикрывает лицо от яростного света чужого солнца.

Все в таком духе.

И вот появляется Такеси Ковач, всплывает из низкого резервуара, заполненного гелем, в бог знает каком новом теле, захлебываясь в мягком пастельном свете, и поднимается с помощью безмятежных слуг в гидрокостюмах с вырезами. Полотенца невероятной пушистости – чтобы стереть гель, халат из того же материала – для короткой прогулки в следующую комнату. Душ, зеркало – пора привыкать к очередному лицу, солдат, – новая одежда к новой оболочке, и дальше – в зал для аудиенций на беседу с членом семьи.

Конечно же, женщиной. Они ни за что не пришлют мужчину, зная обо мне все. Брошен отцом-алкоголиком в десять, рос с двумя младшими сестрами, спорадическая психотическая реакция при встрече с патриархальными фигурами. Нет, только женщина. Какая-нибудь учтивая и опытная руководительница, агент секретной службы семейства Харланов в не самых публичных делах. Писаная красавица в выращенной на заказ оболочке-клоне, наверняка не старше сорока по стандартному летоисчислению.

– Добро пожаловать на планету Харлан, Ковач-сан. Вы хорошо себя чувствуете?

– Ага. А ты?

Самодовольное высокомерие. Благодаря тренировке чрезвычайных посланников он замечает и обрабатывает детали окружения со скоростью, о которой нормальные люди могут только мечтать. Оглянувшись, Такеси Ковач за долю секунды понимает – понимал с самого пробуждения в резервуаре, – что он кое-кому очень нужен.

– Я? Можете звать меня Аюра, – язык амеранглийский, не японский, но в умело выстроенном непонимании вопроса, элегантном уклонении от оскорбления – без тени возмущения – прекрасно видны культурные корни Первых Семей.

Женщина поднимает руку, так же элегантно. – Впрочем, кто я, в данном случае не важно. Думаю, вам понятно, кого я представляю.

– Да, понятно, – то ли низкие частоты, то ли отрезвляющий ответ на легкомысленность, но что-то приручает наглость в моем голосе.