Симметрия

Наконец-то с ведром воды выбежал на улицу, что-то прокричал непонятное на тарабарском. И вернулся. С его тела поднимались клубы пара. Разгоряченный и красивый сел на диван в предбаннике и обнял завернутую в простыню Марту.

– Массаж сделаешь?

– Конечно.

Марс распластал на кушетке свое могучее тело. Среди клиентов Воронцовой нечасто встречались мужчины в подобной форме. Она водила руками по широкой спине. Хоть и не знала техник массажа, но прикасаться было приятно, и руки сами делали щипки и поглаживания.

– Порезал я их. Всех, тварей, – нависла пауза. – Любил я сестру, вместо мамки она была.

Марс повернулся и прижался к Марте. Она достала заправленный уголок простыни на груди, махровая ткань соскользнула вниз. Колючая щека прильнула к ее голому животу. Воронцова гладила по жестким как проволока волосам. Большого, нежного, зверя. Марс неожиданно оттолкнул ее.

– Ты слишком хорошая. Не хочу я так. И братишкам не дам.

Марта робко кивнула.

– Пивка принеси.

Обмотавшись простыней и, прихватив мобильник, она вышла из бани. Легкие заполнил свежий воздух. Опустилась спасительная тьма. Вокруг – тишина, никакого движения. Из дома донесся взрыв пьяного гогота. Нет, Воронцова, туда не пойдет. За баней послышался шорох. Застыла. Может ее пасут? Из-за угла выбежал котейка и положил к ногам полудохлую мышь. С облегчением выдохнула и спешно направилась к воротам.

– Куда намылилась? – резанул тишину громкий окрик.

Из-за угла дома вышел Рябой, застегивая ширенку.

– Марс пиво просит, – нарочито уверенным голосом сказала Марта.

– За воротами пиво не наливают. Сбежать хотела?!

Рябой подошел так близко, что его заячья губа нависала прямо над ее глазами. Разило ацетоном. Воронцова попятилась. Бандюк прижал своим грузным телом ее к забору.

– Сделаешь по-тихому, отстану от тебя. А нет, так домой не вернешься, пОняла? – тихо процедил он.

– Марс сказал не трогать меня, – Марта старалась казаться уверенной.

– С Марсом я разберусь, за ним есть должок.

В живот уперлось лезвие ножа.

– Усекла?

Рябой схватил ее за руку и потянул в дом.

В гостиной стояла дымовая завеса, упоротые в стельку выродки гоняли вбежавшего кота и ржали над его кульбитами.

Рябой тащил Марту по лестнице на второй этаж.

– Рябой, самый шустрый штоль? – окрикнул его бритый.

– Она сама хочет.