Помпеи

Они шли к этому вот уже три дня, с того самого момента, как он прибыл в Мизены. И часа не проходило без того, чтобы Коракс не пытался задирать его в присутствии своих людей.

«А если мы подеремся, – подумал акварий, – Коракс победит – еще бы, пятеро на одного! – и они сбросят мой труп со скалы и скажут, что я поскользнулся в темноте. Только вот что они сообщат в Рим, если на Акве Августе меньше чем за две недели погибнет второй акварий?»

Несколько бесконечно долгих мгновений они стояли друг напротив друга, на расстоянии одного-единственного шага – так близко, что акварий чувствовал исходящий от Коракса запах перегара.

Но тут у одного из рабочих – у Бекко – вырвался возбужденный возглас, и он указал вбок.

За плечом у Коракса виднелся камень, аккуратно отмеченный посередине жирным белым крестом.

Аквария звали Аттилий – если полностью, то Марк Аттилий Прим, но его вполне устраивало просто Аттилий. Он был человеком практичным, и у него не было времени на все те причудливые прозвания, которыми увлекались его земляки.

(Люпус, Пантера, Пульхер – Волк, Леопард, Красотка – да как такое вообще можно воспринимать всерьез?) Да и кроме того, разве было в истории его профессии более славное имя, чем имя рода Аттилиев, вот уж четыре поколения дававших стране зодчих-аквариев? Его прадеда сам Марк Агриппа забрал из отделения баллист XII легиона – «Фульмината» – «Молниеносного» – и отправил строить Акву Юлию. Его дед спроектировал Новый Аниен. Его отец завершил Акву Клавдию – семь миль арок, – довел ее до Эсквилинского холма и в день освящения положил, словно серебряный ковер, к ногам императора. И вот теперь его, Марка Аттилия, в его двадцать семь лет отправили на юг, в Кампанью, и отдали под его начало Акву Августу.

Династия, построенная на воде!

Аттилий, сощурившись, вглядывался в темноту. О, Августа была настоящим чудом – одним из величайших произведений инженерного искусства, когда-либо существовавших в мире. Надзирать за ней – большая честь. Вдали от Мизен, на противоположной стороне залива, высоко в Апеннинских горах, поросших сосновым лесом, этот акведук вбирал в себя истоки Сериния и нес воды на запад – проводя их через трубы по извилистым подземным путям, через ущелья по ступенчатым аркадам, прогоняя через долины сквозь огромные сифоны – и так до самых равнин Кампаньи и дальше, вокруг Везувия, на юг, к берегу Неаполитанского залива, и, наконец, через весь Мизенский полуостров к этому пыльному портовому городу.