Чернильное пятно

В ход пошли уговоры, увещевания, корвалол, даже маленький Серёжка помог остановить разбушевавшуюся бабушку, когда в испуге заревел басом от её воплей, в результате чего ей пришлось «приглушить звук».

Вообще Аглая была женщина неглупая, когда гнев улёгся в ней, она признала, что да, сейчас трогать пьяного мужа бесполезно, надо дать ему выспаться, прийти в себя, и уже тогда «казнить», но сначала выяснить, кто, что, где и почему.

Спать в одной комнате с этим «алкашом» мама категорически отказалась, и пришлось им ютиться в одной комнате- Лида с сыном на кровати, мама-на раскладном кресле.

Лида даже втайне порадовалась, что Аркадия нет дома, и что он вряд ли явится ночевать, хотя мать вскользь, но совершенно резонно заметила, что это «не дело»– семья молодая, а муженек уже где-то шляется по ночам, что это надо пресекать, пока не поздно. Мать была сейчас «на взводе», выражения особенно не выбирала, и Лида, невольно чувствуя обиду за мужа, всё-таки была вынуждена признать, что мама права, и потому смолчала. С тем и улеглись.

Лидия Сергеевна, вспомнив следующее утро после папиной «эскапады», невольно улыбнулась- так забавно выглядел помятый и взъерошенный отец, когда вышел тихонько из комнаты, где спал, с виноватым «собачьим» взглядом. Он пробрел на кухню, сел там на кухонный диванчик, тяжело вздыхая и сгорбившись. Было видно, что ему сейчас несладко. Похмелье карает жестоко. Почти в это же время входная дверь тихо скрипнула, и в квартиру «просочился» такой же помятый Аркадий, пробрёл на кухню к тестю, где присел рядом с ним, тоже тяжело вздыхая.

Через некоторое время в затуманенном мозгу Аркадия вдруг возникла некая мысль, которая никак не вязалась с его идеальным тестем, и он с вялым удивлением (на большее он сейчас был неспособен) спросил Сергея Васильевича:

–Батя… А вас-то как угораздило?..

Тот странно покосился на зятя и махнул рукой.

–А…не спрашивай…

–Ну, тогда я-спать.-покорно буркнул Сергей и пополз в комнату, отведённую им с Лидой.

Но там было всё занято спящими женщинами и ребёнком, и поэтому ему пришлось лечь на ещё тёплое после тестя место, где он почти сразу и «отрубился».

Превозмогая себя, понимая, что никто ему сейчас нее поможет, кроме него самого, Сергей Васильевич, поминутно тяжело вздыхая, вскипятил чайник, развел себе крепчайший растворимый кофе, дрожащими руками взялся за чашку и стал через силу пить эту горячую, бурую, горькую жижу.