Душа дракона

Хмурые, усталые лица солдат, обступивших стальной стеной повозку, дополняли траурность всей процессии. При виде этих людей, Мари, отчего то, стало не по себе, и, на миг показалось, будто на солнце легла тень, а ветер наполнился морозным дыханием. Девушка зябко повела плечами и отползла назад в траву. Сердце бешено колотилось, предчувствуя недоброе. Стоит предупредить маму и остальных о нежданных гостях!

Мари кубарем скатилась по противоположному от дороги склону холма, и, что есть мочи, побежала к деревне, по пути пряча волосы под ненавистный чепец.

– Мам, ты дома?

Глаза ещё не привыкли к полумраку, царящему в крохотной комнатушке, которая являлась одновременно и кухней, и столовой, и кладовой. Пламя очага, устроенного прямо в земляном полу, тщетно пыталось разогнать пляшущие в углах тени. Единственное окно было наглухо закрыто ставнями и, поэтому, дым поднимался кверху и зависал там густым облаком, оплетая сизыми нитями потолочные балки, с которых свисали сухие веники полевых трав. Около котла, подвешенного над огнём, стояла высокая, тонкая, словно ветвь молодой ивы, женщина с распущенными волосами, цвета лесного пожара.

Огромным половником она размешивала бурлящий в котле отвар, от которого шёл резкий запах полыни.

– Мари, ну наконец-то! Я уже собиралась идти тебя искать!

Женщина отложила половник в сторону и небрежным движением руки смахнула выступившие на лбу капли пота.

– Принесла, то, о чём я тебя просила?

– Ой! Совсем забыла!

Мари сняла с пояса суконную сумку для трав и с виноватым видом протянула маме.

Она была пуста. Женщина упёрла руки в бока и попыталась напустить на себя грозный вид. Но, как всегда, у неё ничего не вышло. Глядя в эти ясные глаза, полные детской честности и наивности, Мадлен просто не могла заставить себя рассердиться. Мари так сильно напоминала ей саму себя в этом возрасте, что злиться на дочь не было ни сил, ни желания. Счастливейший возраст! Длился бы он подольше… Огненно-рыжие локоны окутывали плечи девочки подобно колдовскому пламени, вздёрнутый к верху нос, усыпанный веснушками, и оливковые с миндальным отливом большие глаза, в которых лучилась искренняя радость и юношеское озорство. Да, Мари была точной копией мамы, за исключением глаз. Они достались девочке от отца.

Патрис… Как же мне тебя не хватает, думала Мадлен, любуясь своей единственной дочерью, почему жизнь настолько жестока, отнимает у нас лишь самое дорогое, самое ценное? Она вздохнула, отгоняя прочь тяжёлые воспоминания.