Черная дыра

– Я недавно смотрела на «Ютубе», что существует такая теория, что любое космическое тело попавшие уже в Черную дыру для тех, кто за ним наблюдает со стороны, мгновенно пропадает из виду. Черная дыра его сразу проглатывает. Но на самом деле для самого этого тела, попавшего в Черную дыру, время, как будто останавливается или тянется бесконечно долго, так что если бы наблюдатель с этого объекта смотрел оттуда на нас, то все вокруг него бы остановилось и замерло, а он бесконечно долго бы еще погружался внутрь Черной дыры.

–Ты когда крякнешь для тебя тоже все вокруг остановиться, – вставил «свое» Петров и зловеще заржал: «бууаагага». И его тут же поддержали своим смехом его поклонники из класса.

– Придурок! – парировала в сердцах Светлана Синицына, резко повернувшись к Петрову и резко села, тут же раскрасневшись от злобных эмоций, на свое место.

Слабо прозвенел звонок, первым своим как всегда неуверенным всплеском.

– Неплохая теория, которых немало в наше время, спасибо Синицына, – как бы задумавшись на время и только что, проснувшись, ответил учитель, – урок окончен, всем хороших выходных.

Шумная толпа учеников быстро собрала свои вещи и, не дожидаясь оставшихся трелей звонка, уже половина класса ретировалась из кабинета. Дежурная осталась протирать с доски, оставшиеся девочки смотрели ролики в «тик токе», а учитель, не обращая внимания, спокойно собрал свои вещи в старенький кожаный портфель, подаренный ему еще в девяностые годы родителями за успешное окончание педагогического института, и направился к выходу.

– Лена закроешь за собой, когда выходить будешь, ключи дежурной отдашь, хорошо, – высказал он свою скорее просьбу, нежели указание дежурной девочке и, отдав ей, ключи в руки удалился, ускоряя шаг из кабинета.

Максиму Павловичу Редькину было немного за сорок лет, и внешне он ничем не отличался от рядовых интеллигентов всех времен и народов. Он был худощавого телосложения с длинными месяцами не стрижеными светлыми волосами и острым худым носом, держащим круглые очки в дешевой оправе.

Светло-коричневый костюм, купленный им на какой-то распродаже десятилетием назад, давно выцветшая от многих стирок рубашка и старенькие кожаные, но до блеска начищенные черные туфли завершали весь его будний наряд.

Сегодня для него был действительно нелегкий день, и он устал уже с самого утра. Устал ото всего, что его вообще окружало в его жизни.