Райская птица

Говорила, что отношения тебе после жуткого развода не нужны. Ты птица вольная… Твои слова?

Марина прикусывает нижнюю губу, опуская глаза.

– Я пережила, переболела. И готова к новым отношениям, – тихо шепчет.

– А я нет. Заметь, я не названиваю тебе, не спрашиваю, как и с кем ты проводишь свой досуг. Ты свободна, как и я.

– А ты всегда такой жестокий? – хмурится. – Не мог подобрать слов, чтобы как-то помягче?

Закатываю глаза. Да не могу и не хочу я мягче! Говорю, как есть.

Она не та, ради которой я захочу что-то менять в своей жизни.

При виде нее кульбита в груди нет.

Не та…

Да, с ней круто трахаться. Но на этом все. За эти полгода Марина действительно подзадержалась из всех, кто у меня был.

– Марин, ты знаешь, я всегда говорю без прикрас, напрямую. Тебе самой нужен лживый сироп в уши?

– Нет, – обреченно качает головой. – Но, может, ты подумаешь…? – с надеждой заглядывает в глаза.

Ну и что мне ей сказать? Как бы ты хорошо не кувыркалась и не отсасывала мне, желание жениться на тебе у меня не появится.

Что у баб в голове вообще? Неужели думают, что мужики такие поплывшие идиоты?

Я кайфую от секса и от всего, что с ним связано. В то же время я понимаю, что на этом семью не построишь. И одного кайфа в сексе мне недостаточно.

Я не сопливый пацан, теряющий рассудок от вагины. Мне с Мариной хорошо в сексе, но так же хорошо было и до нее, и будет после.

– Мне пора, – чмокаю в лоб. – Созвонимся.

Как ошпаренный выбегаю из квартиры, захлопнув дверь.

Пора заканчивать эту канитель, чувствую, ее мозгоебства только на старте. А этого я не люблю. Все эти бабские истерики, от них мороз по коже.

Забегаю в отдел и обалдеваю от увиденной картины. Все в кровище: стены, пол заляпан.

На полу повсюду бланки валяются, порванные листы, разбросаны ручки и карандаши…

Это что еще за замес, да без меня?

– Стас! – рявкаю. – Это что за канитель? Что за резня накануне первого сентября?

– Буйные попались, наших порезали немного. Сейчас Леха в травму уехал, руку зашивать, – мои брови летят вверх.

Ниче се!

– Сколько их?

– Двое. Они в отрубе. Но Леха на школе стоять, наверное, не сможет, – подмечает.

– Дело ясное, что дело темное. Решим. Пригласи уборщицу.

– Уже.

Закончив с бумагами, откидываю ручку на стол и отъезжаю в кресле от рабочего стола. Нервно наклоняю голову из стороны в сторону, разминая шею. Зажмуриваюсь, на часах уже четыре утра. Сегодня линейки на школах. Суматошный день.