Меченые

Меченые

Алиса Никольская

RED. Fiction

Назар – талантливый врач, чей дар исцелять людей поистине уникален. Однако герою придется позабыть о том, что он обладает столь удивительной силой: род женщин-приворотчиц заставляет его похоронить свой дар, связав Назара любовными нитями с затворницей Маврой.

Но Назар и подумать не мог, что его бесценное забытое умение невероятным образом проснется однажды в руках его сына Глеба, который живёт с непреодолимой тягой стать татуировщиком.

Алиса Никольская

Меченые

Пролог

День сегодня выдался необыкновенный: один из тех дней, когда кажется, что солнце светит ярче, чем обычно, воздух пропитан свежестью «семи морей», колокольный звон раздаётся так, словно призывает людей к великим жизненным свершениям, купола церквей утопают в небесной синеве, а прихожане, с их улыбающимися умиротворёнными лицами и ясными глазами, будто навсегда освободились от непосильной ноши.

Отец Глеб любил прогуливаться в такие дни по территории монастыря. Многим служителям храма и даже прихожанам казалось, что во время этих прогулок ему хочется побыть наедине со своими мыслями, на что он всегда отшучивался и отвечал, что люди на свежем воздухе более разговорчивы и гораздо чаще подходят. Но этот день, похоже, был исключением. Во время его очередного прохода по «цветущим тропам» прихожане лишь встречались с ним взглядами и кротко улыбались либо кивали в знак признания и почитания, но подойти и заговорить желающих, на удивление, не было. В такие редкие дни святой отец любил приходить на отвесный склон, садиться на скамейку, от которой всегда исходил запах свежего дерева, и любоваться удивительным морским пейзажем. Он как будто сидел спиной ко всему миру, и казалось, что где-то на пересечении морской и небесной синевы его взор встречался со взором Господа.

Так было и в этот день: отец Глеб сидел на своей любимой скамейке, погружённый в собственные думы, а его взгляд уже щурился где-то на пересечении моря и неба, как вдруг чья-то рука плавно легла на его плечо. Мужчина ненадолго задержал дыхание, ибо почувствовал самое родное на свете прикосновение – прикосновение руки его единственной дочери. Святой отец, не оборачиваясь, положил свою руку поверх её руки и произнёс:

– Ну, здравствуй, дочка.

После чего они крепко обнялись.

На удивление святого отца, его дочь была не одна. Подле неё стоял парень – прыщавый и долговязый, лет семнадцати, с длинными волосами и в кожаной куртке.