Научи меня жить

Молодого, красивого тела? Так и Вика всегда выглядела моложе своих лет, ухоженнее многих. Недостаточно, видимо. Да, в последнее время они с мужем отдалились, да, такое бывало и раньше. Загруженность на работе и новая должность Макса сделали свое дело. И Вике даже стало казаться, что муж теряет интерес, но она всегда успокаивала себя – страсть не живет вечно. И когда получалось, когда оставались силы, старалась подогреть отношения. Недостаточно, видимо.

– Вика? – раздался над ухом удивленный возглас.

Виктория охнула и прижала обе ладони к груди, стараясь унять заполошно колотящееся сердце.

Медленно подняла взгляд. Костик. Стоял и странно улыбался, растерянно зачесывая волосы назад.

– Ты как тут?

– Не знаю, – ответила честно и огляделась: перед ней была яркая детская площадка вместо унылого больничного двора.

– Идем. – Костя помог ей подняться и, приобняв за плечи, повел в сторону своего подъезда. – Ты как тут очутилась? Раздетая.

– На автопилоте, наверное, пришла. Не знаю.

Костя старался идти рядом, поддерживая Вику под локоть.

Видеть ее здесь было странно, но Костя постарался не думать об этом, лишь о том, что подруга совсем продрогла и ее надо срочно отогреть, пока не заболела.

Оршанская даже не заметила, как оказалась за столом с огромной кружкой горячего чая в руках. Вдохнула приятный аромат, сделала осторожный глоток и зажмурилась.

– С чабрецом и мятой, как ты любишь.

– Ты помнишь?

– Я помню все, Вика.

Она оставила чашку и посмотрела в окно. Не было там больше ярких красок осени.

Поблекло все. Когда любишь самозабвенно столько лет, врастаешь в человека, его обман ощущается так, будто вскрыли грудину, вытащили все органы и, пропустив через мясорубку, вложили обратно. И кажется, будто упала с большой высоты, а кто-то рядом поднял, отряхнул и сказал что ничего, так тоже можно жить. Только как забыть этот ужас не сказали.

– Как там Макс? – Вика почувствовала, что ее руку накрыла мужская ладонь. Большая и горячая.

– В коме, – она перевела взгляд на их сцепленные руки и почему-то почувствовала себя чуточку легче.

– Ты знал?

– О чем? – прозвучало слишком осторожно.

– Знал, конечно, – она кивнула своим унылым мыслям и посмотрела Косте в глаза. А ведь когда-то он был именно ее другом. И Макс ему никогда не нравился, потом только смирился, что все именно так и не иначе. И почему-то именно сейчас ей стало так горько, будто это не Макс ее обманывал, будто ее предал весь мир. – Он с ними в машине был, Костя.