Вирус

 – Зашла в кухню дочь и стала накладывать котлеты в тарелку.

– Сядь, поешь нормально, за столом, – посмотрела на нее мать.

– Не, мам, я у себя поем. Две котлетки и кефир, – ответила девушка.

– Ну-ка вот еще ложку салата и кусочек хлеба. – Взяла у нее из рук тарелку мать и добавила еды.

– Ну мам! Ты хочешь, чтоб я была толстая? – запротестовала дочь.

– От этого не толстеют. Не веришь? Спроси отца. Он всю жизнь в медицине и точно знает, что от этого не толстеют.

– Мама права. А в твои семнадцать лет вообще можно есть все, что хочешь, – поддержал Рубин.

– Ладно, если меня никто не возьмет замуж, будете виноваты вы, родители, – улыбнулась дочка, взяла тарелку с едой, пакет кефира и вышла из кухни.

– Когда наши дети успели вырасти? Совсем недавно, кажется, с куклами игралась, а сейчас уже про замужество думает, – деля котлету вилкой, сказал Рубин.

– Рано ей еще об этом думать. Ты лучше скажи, что у вас в больнице? Ты с Калугиным поговорил? Сделает он тебя своим замом? – Жена поставила в раковину свою тарелку, а на стол – чашки для чая.

– Наташ, ну ты же знаешь, я не могу за себя просить. Если он сам посчитает, что хватит мне быть только завотделением, то предложит.

– Гриша, ну нельзя же быть таким скромным. Ты уже десять лет завреанимацией, и до сих пор тебя никто не заметил. Всем ты помогаешь, всех ты подменяешь, а как на повышение, так других. Калугин моложе тебя на пять лет, а уже главврач больницы. Ты так и будешь сидеть завотделением?

– Наташ, но у нас же все есть, мы ни в чем не нуждаемся.

Дети здоровы, мы при работе. Что нам еще надо?

– Конечно, «что нам еще надо»! Ты до конца жизни будешь топтаться на одном месте. У тебя почти законченная диссертация. Если бы ты в свое время не отказался, был бы академиком и жили бы мы в Москве. Но тебе же ничего не надо. Живем в трешке, уже можно было бы подумать о своем доме, но тебя же все устраивает.

– Наташ, ну перестань. Чего ты в самом деле?

– Что «перестань»? Что «перестань»? Ты же давно должен быть главврачом областной больницы, а не нашего захолустного сорокатысячного городка.

Неужели тебе самому не хочется карьерного роста? Лена с Мишей школу окончат, надо будет в институт пристраивать, с ректором договариваться. А тебе ничего не надо.

– Чего договариваться-то, пусть сама поступает, а Мише еще рано об этом думать, еще два года учиться. Ты пойми, ну как я буду за себя просить? Я не такой человек. У меня язык не повернется просить Калугина о повышении.