Фотограф

Я заплачу тебе, деньги у меня есть, вон там, в тумбочке. Возьми, сколько нужно, забирай всё, только избавь меня от мучений, не дай мне страдать, как все эти несчастные люди в этом доме.

– Нет, мне деньги не нужны.

– А что же тогда? Что тебе нужно?

– Отдай мне своё тело.

– Тело? Как? Но как же я?

– Зачем оно тебе, раз ты умрёшь? Это же только оболочка, кокон, как у бабочки! Освободись от ненужного бремени, сбрось его! Тело всё равно останется здесь, его закопают в землю, и оно будет просто гнить. Зачем обрекать такое совершенство на уничтожение? Отдай его мне, и у него начнётся новая жизнь, душу я у тебя не прошу, она мне не нужна. А вот тело нужно.

– Зачем оно тебе?

– Тебе-то что? Тело твоё прекрасно, оно так совершенно, почти идеально, оно мне нравится, я смогу его сохранить. Тебе же хочется, чтобы твоя плоть не исчезла и продолжала существовать дальше? Останутся жить твои руки, губы, глаза, шея, нежная кожа, будет дальше биться сердце, бежать кровь по венам.…Это же почти ты…

– Да, это хорошо…. Это как при пересадке органов: когда сердце забирают из мёртвого тела, оно продолжает биться в другой груди. Значит, и моё тело будет жить…. А, можно, чтобы я тоже жила вместе с ним?

– Этого я не могу сделать, этого никто не может…, так ты согласна?

– А как же это сделать? И когда?

– Да прямо сейчас, чего тянуть!

– И что для этого мне нужно сделать?

– Тебе – ничего, всё сделаю я, это моя забота. Просто нужно сказать, что ты согласна. Просто сказать! Говори!

– Да, я согласна. Только – это не больно? И быстро?

– Не беспокойся, это не больно и это быстро….

Через полчаса сестра Анна, заглянувшая в палату, чтобы заменить в капельнице бутылочку, удивлённо остановилась посреди комнаты – кровать оказалась пустой. Лекарство продолжало литься из иглы на матрас, бабочка с пластырем лежала на подушке, но под одеялом никого не было.

Монахиня недоуменно уставилась на пустую постель, подняла простыню, заглянула под кровать, открыла дверь в туалет, но пациентки не обнаружила. Да её и не могло быть нигде, она была так слаба, что не смогла бы сама спуститься на пол, даже, чтобы дойти до умывальника. Но девушка исчезла. Вместе с ней пропал синий шёлковый халатик, висевший на спинке стула, и мягкие голубые тапочки.

Перепуганная сиделка выбежала в коридор, кинулась к дежурной медсестре:

– Больную похитили!

На крыше дома, держась руками за высокий парапет, стояла молоденькая девушка, почти девочка.