В объятиях врага

Неподходящий момент, чтобы кого-то запугать, особенно того, с кем пригодится сотрудничать, но из-за близости к окну этот уголок магазина освещался гораздо лучше, чем заставленное свечками пространство внутри. Доминик рассматривал ее карие глаза и веснушки, рассыпанные по бледной коже. А волосы оказались настоящими! Или нет? Ник с трудом преодолел желание протянуть руку и потрогать локон, лежащий на широком рукаве мантии. Просто чтобы проверить.

– Ищете что-то особенное?

Занна продолжала смотреть ему в глаза. Едва заметный иностранный акцент в глубоком голосе незнакомца не только интриговал, но и возбуждал, как и все, что она приметила в нем раньше. Ощущение родства душ было более чем волнующим. Как оно так быстро возникло?

А вообще да… Он искал кое-что особенное.

То, о чем пообещал, когда ему было всего шесть лет.

«Мама, когда я вырасту, я стану богатым. Я куплю тот большой соседний дом для тебя».

Странно, он как будто слышал отголосок сдержанного смеха матери. Чувствовал, как ее руки сжимают его. Слышал грусть, которая всегда придавала ее голосу особый тон.

«Merci beaucoup, mon cheri. Ce sera merveilleux!»[1 - «Спасибо, дорогой. Это будет замечательно!» (фр.)]

– Нет. – Ответ прозвучал более жестко, чем он хотел. Доминик изобразил на лице некое подобие улыбки. – Ничего особенного.

Его глаза были темными. При таком освещении – почти черными. Загадочными и пугающими. Инстинктивное желание отвести взгляд казалось почти непреодолимым. Этот человек обладал железной волей, но Занна не позволит себе расслабиться, пока не узнает, что привело его сюда.

Он подкидывал в руке хрустальный шарик. Девушку не покидала неприятная мысль, что он не просто так играл с камнем. Незнакомец пришел сюда с какой-то целью. Он что-то от нее хотел. Он хотел… ее?

Нелепая мысль возникла сама по себе. Или это был тщательно скрываемый сигнал?

В любом случае Занну как следует встряхнуло. По всему ее телу пронесся импульс, он искрился и шипел, пока не превратился в жар, разливающийся в ее животе.

Желание? Не может быть. Этого чувства она должна была лишиться после фиаско с Саймоном. Но что, если это и вправду оно? Занна боялась, что чувство умерло, а оно просто снова ожило?

Как легкомысленно! Она не знала о нем ничего. Он вполне мог быть опасным и для нее, и для единственного дорогого ей человека. Осознавать то, что она должна держать себя в руках перед незнакомцем, способным овладеть ее телом, становилось нелегкой задачей.