Пойманная мечта

Может, ему было совершенно плевать на то, как он заставлял других себя чувствовать.

Его взгляд снова остановился на Белле.

– Вы не ответили на мой вопрос.

Он произносил слова медленно, будто говорил с отставшим в развитии человеком. Он уже не раз оскорблял ее: например, когда заявил, что ей нужно работать в яслях, если она носит маску, как слюнявчик.

Она почувствовала стойкое неприятие.

– У нас было занятие по танцам в стиле кантри, – сообщила Белла. – Точнее, мы осваивали электрическое скольжение.

Она улыбнулась пациентам. На прошлой неделе она обнаружила их здесь, в комнате отдыха, унылыми и скучающими.

Белла ни к чему их не принуждала, и у нее не было сейчас других дел. У нее был перерыв, черт побери! Она никому не мешала, и они все веселились, пока этот напыщенный хирург не прервал их. Если сейчас она попытается уговорить их подняться со стульев, могут возникнуть проблемы. Вон как выглядит бедная Эдна! А Уолли негодующе засопел, переводя взгляд с Доусона на Беллу. Возможно, скоро пациенту понадобится ингалятор. Она ободрительно улыбнулась ему.

– У нас неплохо получалось, не так ли? Давайте закончим на сегодня, а завтра у нас следующий урок. И мы попытаемся топать и хлопать на четыре счета.

Только Верити, которая пыталась танцевать с помощью ходунков, улыбнулась ей в ответ:

– Это будет замечательно, дорогая. Но не забудь, что тебе надо прийти после того, как я покормлю своих курочек.

Оливер покачал головой и отвернулся, увидев, как Белла помогает пациентам перейти к телевизору в углу комнаты. Он даже услышал, как она обсуждает с пожилой женщиной преимущества разного корма для кур и уговаривает старика с избыточным весом достать из кармана халата ингалятор.

Танцы в стиле кантри? С хрупкими старыми пациентами, которые и так рискуют упасть и пораниться, просто выполняя обычные повседневные дела?

Глупо. Безответственно и… заносчиво. С другой стороны, чего еще он мог ожидать от медсестры, чьего имени не помнил?

Хотя он помнил ее саму. Она постоянно отвлекала его своими необычными голубыми глазами и легкими светлыми кудрями, которые не желали оставаться под хирургической шапочкой. И ее губы в любой момент готовы были растянуться в улыбке. Подобное поведение было неприемлемо в серьезной атмосфере, царившей в операционной, и Оливер указал на это, когда она посмела войти в палату с маской, болтающейся на шее, как слюнявчик.

Оливер прошествовал по отделению.