Фрагменты сожалений

Проплыть как-то мимо них, не задев края, было невозможно. Если только нырнуть под воду, но в таком случае лодку придется оставить внутри этого магического угловатого кольца, а как далеко отсюда суша – неизвестно. Александр понятия не имел, что делать, какова природа преграды, как отреагирует организм при взаимодействии с ней. И в то же время – а возможно, именно по этой причине – он не мог позволить себе оставаться на месте.

«Если бы кто-то хотел, чтобы я умер, – я бы уже умер. И ничего сверхъестественного для этого не потребовалось бы», – попытался успокоить себя он.

Чуть напрягшись телом, неохотно поднял весла и опустил края в воду. Ему было невдомек, что являют собой цифры в каждом кругу и имеют ли они хоть какое-то значение, но внутренний голос подсказывал ему, что неспроста цвета темнеют от круга к кругу. К тому же прямо по курсу расположен именно самый светлый. Так имеет ли смысл делать выбор?

И он, перебирая веслами, подплыл к парящей в воздухе семерке. Перед тем как нос лодки соприкоснулся с кругом, на всякий случай зажмурился и задержал дыхание.

Знакомое ощущение пронзило тело – такое происходит во сне, перед самым пробуждением, когда на какое-то мгновение кажется, что падаешь в пропасть, только в этот раз оно длилось значительно дольше, будто бы Александр пролетал километры, причем пребывая уже в стоячем положении. Ему подумалось, что, должно быть, при таком раскладе, стоит только соприкоснуться с материальным, от него останется одно только мокрое место.

Но вот скорость падения (или полета?) за доли секунды снизилась до нуля, и ноги Александра уже твердо стояли на чем-то ровном; он даже не пошатнулся, словно совершил всего лишь метровый прыжок, и не ощутил давления в суставах.

Открыв глаза, первым делом увидел под собой темно-красный, без какого-либо узора, ковер, на который прямоугольником падал луч солнечного света. А на ковре, чуть поодаль, сидели двое мальчишек и, похоже, играли в машинки. Сидели они друг напротив друга, но боком к нему. Шагнув вперед, всмотревшись в их лица, он опешил, узнав себя в детстве и его тогдашнего самого первого друга. Медленно оборачиваясь вокруг своей оси, осматривая стены и все, что его окружало, он понял: это детская комната квартиры, в которой давным-давно он жил вместе со своей семьей.

Вновь обратив свое внимание на детей, он открыл рот, но не смог произнести ни звука. Зачем-то неуверенно поднял руку, как будто собирался им помахать, но она почти сразу опустилась и безвольно повисла.