Серая орда

– Четвёртое весло за два дня теряем, – хмуро сообщил он. – Запасных не осталось больше. В боку течь, парус в лохмотьях. Не дай бог ветер волну поднимет, потонем…

– В Муроме вистанем на три диня, – распорядился Чунай и повернулся к княжичу. – Извини, кинязь. Люди отдых нужен. Ладья починка. Никак не выходит в сроки тебя доставать.

– Ничего, – улыбнулся юноша. – От Мурома дорогой пойдём.

– Опасно дорогой, – поцокал купец. – Муромский леса, не дубравушка.

– Я вырос в них, Чунай, доберусь. Князь Юрий не откажет, поможет лошадьми.

– Как зинаешь, кинязь.

Муром показался уже через час. Тепло попрощавшись с корабельщаками, Варунок и сопровождавшие его мечники соскочили на берег, едва ладья зацепила днищем песок.

– Лучше твой пождать, – опять возразил купец.

– Спешу я, – ответил юноша. – Да тут всего ничего остаётся. Сотни вёрст не будет. Лошадями два дня пути. Пока ты ладью починишь, я уже дома буду. Спасибо за всё и до встречи!

– Ах, кинязь… – покачал головой Чунай, провожая взглядом куцый отряд Варунка.

Глава первая

Даньщики

Окрестности Коломны. Октябрь

Сентябрь в этом году не удался. Как зарядили в конце лета дожди, так и лили не переставая. И только к началу октября небо просветлело, допустив до земли запоздавшие тёплые деньки бабьего лета. Дороги, однако, так до конца и не просохли. Люди, когда возможно, пользовались речным путем, но большей частью по сёлам сидели.

Старый Яндар обосновался в Березовом Логе недавно.

Бросил ветхий свой дом в Туме, переехал жить к сыну. Оно, конечно, помирать на чужбине нехорошо, но куда деваться, коли один остался. Старуха померла, дети давно разъехались, кто в Мещёрск, кто – вот как Мичу – на московскую сторону. Сын с женой и детьми потеснился, пустил жить: не велик от старика и убыток, а отцов почитать надобно. Впрочем, сам Мичу и уговорил его переехать.

Звали сына здесь, правда, не Мича, а Миша, Михаил то есть.

Мещёрцы среди селян встречались редко, в основном русские жили.

Вот они всё на свой лад и переиначивали. И как сразу понял Яндар, не только имена переиначивали – вся жизнь здесь устроена по-другому. Непривычно. А ведь, вроде, та же Мещера, только сторона московская. Нет, конечно, народ трудолюбив – полей разворошил столько, сколько ни в одном мещёрском селе никогда не поднимали. Да только что за радость работать на тех полях беспросветно. Зёрнышко бросишь, три поднимешь. И так всю жизнь.