Маленький ныряльщик

А пятирублевая монета Российской Федерации вряд ли заинтересует здесь кого-нибудь, кроме собирателя диковинок.

Так вот. Внутренний голос дал мне понять – именно этот мужик диковинками не интересуется. А еще этот же самый голос намекает на то, что на дворе девятнадцатый век. Почему именно девятнадцатый? Знаете, когда всю жизнь имеешь дело с техникой и преимущественно про нее читаешь книжки и роешь сетевые ресурсы, начинаешь каждую историческую эпоху оценивать по совокупности вещей, ее наполнявших. По разным деталям, с виду неброским.

Вот скажем, железная шина на тележном колесе. Не на городской коляске и не на карете вельможи, а на крестьянской телеге. Для меня это явный признак того, что черная металлургия выросла из коротких штанишек, которые носила несколько тысячелетий. Железо доступно даже человеку, одетому в одежду, пошитую из сотканной его супругой материи, и обутому в лапти.

Итак. Россия. Средняя полоса. Девятнадцатый век. Судя по обращению «барин», возможно, крепостное право еще не отменено.

Я неважно знаю историю. Даже дату этого события помню весьма приблизительно. Она у меня ассоциируется с продажей Аляски – ну не судите старого технаря. Тысяча восемьсот шестьдесят с чем-то.

* * *

Так, спокойно рассуждая, подошел я к городу. Стоит он на берегу реки, и купол церкви однозначно указывает на то, где расположена центральная его часть. Храм возведен из камня, вид имеет опрятный, ухоженный. Вокруг угадываются двухэтажные кирпичные строения, а все остальное вокруг деревянное.

Многие трубы дымят потихоньку, но ни запаха, ни копоти не чувствуется.

Дорога, по которой я иду, вливается в улицу. Сначала справа появляется забор, за которым ничего нет – ровное место, истоптанное в кашу. Изгородь – две жерди на столбах. Человека этим не остановишь, разве что корова или лошадь затруднятся преодолеть подобное препятствие. А вот дальше вдоль пути моего следования начинается тын. То есть те же столбы и те же жерди, но к ним прикреплены вертикальные палки.

То, что находится по другую сторону, вызывает мысль об огородах, о козах и свиньях, для которых это препятствие и сооружено.

Дальше заборы утратили прозрачность – сплошные доски. Я бы сказал – горбыль. Но сейчас это, наверное, называется тесом. За ними угадываются сараи и дома. Сараев больше. Навстречу стали попадаться люди. Женщины сплошь в длинных платьях, что мне не очень понравилось. Как-то уж очень архаично смотрится. На ногах ботиночки или сапожки.