Командировка в обитель нежити

В этом смысле ничем не отличался от остальных и старший лейтенант госбезопасности Николай Скрябин, чье личное дело лежало сейчас в раскрытом виде на столе у руководителя «Ярополка» – человека, личность которого была засекречена почище самых сомнительных с идеологической точки зрения расследований проекта. Подчиненные знали, что к нему следует обращаться – Валентин Сергеевич или товарищ Резонов; даже подлинная фамилия его оставалась для большинства тайной. Не говоря уже о том, что никому не было известно его звание в системе ГУГБ.

И ходили даже опасливые слухи, что никакого звания у него нет вовсе – поскольку в форме со знаками различия его ни разу не видели.

Однако в неведении пребывали не все. И сегодня, в четверг 25-го мая 1939 года, на Валентина Сергеевича иронически глядел с фотографии, приклеенной к листку по учету кадров, красивый молодой брюнет – один из немногих сотрудников, достоверно знавших, кто возглавляет теперь проект «Ярополк».

– Полагаю, – пробормотал Валентин Сергеевич, – вы, молодой человек, не на шутку удивились, когда услышали о моем назначении.

 – И руководитель «Ярополка» стал вчитываться в машинописные строки личного дела, которые сопровождались добавленными от руки комментариями.

Вначале, как и положено, в деле значились имя сотрудника, дата рождения и сведения о его семье:

Скрябин Николай Вячеславович.

Родился 16 (3) декабря 1916 года, место рождения – г. Петроград.

Отец – Скрябин Вячеслав Михайлович, нынешнее место проживания – г. Москва. Место работы – СНК СССР[2 - Родственные связи героя – конечно же, вымысел автора.

Однако и вправду существовал видный сталинский сановник, чья подлинная фамилия была Скрябин. В 1939 году этот человек, известный всем под партийным псевдонимом, совмещал посты председателя Совета Народных Комиссаров (СНК) СССР и наркома иностранных дел.].

Мать – Антипова (Скрябина?) Вера Петровна, скончалась.

Тут же имелась рукописная вставка, сделанная, судя по почерку, самим Глебом Бокием – прежним руководителем «Ярополка», расстрелянным в ноябре 1937 года.

Бокий написал – втиснув свои строчки между официальными данными: Сведения об имени матери и её кончине представляются сомнительными. Скрябин был воспитан теткой матери – Вероникой Хантингтон (предположительно скончалась в 1934 году), бывшей подданной Британской империи.

И это было еще что! Проникновение в советские органы госбезопасности воспитанника иностранной гражданки, казалось, конечно, делом немыслимым.