Манифест Маркиза

Меня при этом прогоняли, но несколько раз я пробирался в их спальню незамеченным и с присущей мне любознательностью наблюдал за происходящим соитием. Нелепые угловатые движения моих сожителей, тихие стоны и кряхтение ничего, кроме смеха, у меня не вызывали. Позже я перестал интересоваться этим аспектом их жизни, сосредотачиваясь на собственных изысканиях.

Но спать ночью в постели с сожителями мне понравилось. И с той, первой своей весны я стал приходить к ним. Понятное дело, я устраивался в ногах у сожительницы.

Ночевать с сожителем мне было не слишком интересно. Я раздвигал ее ноги своими лапами и укладывался в образовавшуюся ложбинку, а голову клал на один из ее холмиков, так, чтобы можно было спрыгнуть в случае малейшей опасности. Сожительница, как правило, не ворочалась по ночам, и я мог долго пребывать в такой расслабленной позе. Во сне она источала приятнейшие запахи зрелой самки, которые притягивали меня к ее телу и возбуждали в моей голове сладчайшее чувство похоти, которое до поры до времени не могло вырваться наружу.

Той весной сожители кормили меня регулярно, как я и привык, но довольно скудно и однообразно. Чаще всего давали рисовую кашу, реже курицу, изредка мясо или яичко. Рыночное изобилие, обещанное по телевизору, все еще не наступило, и поэтому мне приходилось ограничиваться этим нехитрым набором еды. Я частенько вспоминал новогоднее пиршество и с горьким упреком смотрел на своих сожителей. Разве не понимали они тогда, когда скормили мою лучшую еду своим гостям, что обрекают Маркиза на полуголодное существование, недостойное моего имени и предназначения.

От каши у меня всегда разбухал живот, и я подолгу лежал в кресле, не в силах изменить положения тела. В голову лезли самые мрачные мысли. Это усугублялось еще и тем, что весной солнечных дней немного. От тепла влага испаряется, и все пространство за окном заволакивается тучами и туманом.

Зато эти мучительные переживания научили меня относиться к происходящему с иронией и скептицизмом. Что еще остается разумному существу, когда он не в силах противостоять силам природы и внешних обстоятельств.

Сожители в разговорах все чаще произносили слово «рынок». Он-де скоро все отрегулирует, и мы заживем лучше прежнего. Видимо, так они пытались оправдаться за свою глупую расточительность. Впрочем, вскорости мне представилась возможность познакомиться поближе с товарно-денежными отношениями. Да и на рынке я побывал неоднократно и сумел досконально его изучить.