Чужие души

В отделении – порядок. Никто не жалуется. Чего, собственно, я должна бояться? Если ты имеешь в виду Кузину, то для начала посмотри на дату ее рождения. Эликсира молодости у нас нет, – Елена невольно процитировала удачное выражение Савицкой. – Продлить жизнь мы не можем.

Последняя фраза из уст главврача реабилитационного центра прозвучала цинично.

– Это точно. Об этом, кстати, и пишут в газете.

– Как состояние Дроздовской? – говорить о статье Елена Евгеньевна упорно не хотела.

Знал бы кто, как не вовремя эта статья! Газеты Людмила привезла вчера вечером и положила в холле на столе.

И теперь неважно, сколько их взял персонал, главное – все уже в курсе.

Но здесь она сама виновата. Надо было сразу журналиста, будь он не ладен, вести к себе в кабинет, а не красоваться с ним в коридоре. Что говорить и как говорить, а главное – о чем молчать, она знала, как никто другой. И не появись тогда Людмила в центре, все так бы и было.

Людмилу Савицкую, жену владельца реабилитационного центра и работодателя, Елена Евгеньевна в глубине души презирала, считая безмозглой курицей, удачно заполучившей богатого мужа.

Но только в душе. Для всех они были уж если не закадычные подруги, то приятельницы точно.

Изредка Елена жалела Савицкую. Скоро сороковник стукнет, а что та видела в своей золотой клетке? Ни детей, ни работы, ни увлечений, ни семьи. Семья, конечно, официально у Людмилы была, но без общих интересов и любви. Ну, какие общие интересы могут быть со стареющим Иваном? Уж она заметила бы.

Разница в двадцать лет – не шутка. Любовника и того толком завести не смогла. Разве Антона Задонского можно назвать любовником? Нет. Одни цифры в голове. Да и разница в возрасте не в пользу Людмилы. Получалось, что, кроме денег, у Людмилы Савицкой ничего и не было. Жаль, что от количества денег, мерила ценностей и собственной значимости, не зависит чисто женское счастье.

Только не будь у Людмилы этого центра, Задонский нашел бы себе другую женщину, и неважно какую, тому главное не женщина, а центр.

Истинную цель его отношений Куриленко знала, как никто другой. А Людмила? Не будь этого центра, в ее сторону он даже не посмотрел бы, как не смотрит в сторону персонала. А что такое персонал? Те же люди, только без денег.

Порой Савицкая ее раздражала своей неприспособленностью к жизни и слащавой правильностью. Только откуда взяться этой правильности? Одна видимость. Уж она-то в курсе всей ее «правильности». Разве это скроешь.