Чужие души

Киев

Мартовская непогода, шумевшая за окном, вывела главврача из задумчивости. Елена Евгеньевна, слушавшая вполуха доклад медсестры, обвела тяжелым взглядом притихшую утреннюю смену. Не заметив ничего крамольного на лицах персонала, она снова погрузилась в свои мысли.

Остро отточенный карандаш выводил в еженедельнике асимметричные причудливые лепестки неизвестных цветов. Со стороны могло показаться, что, рисуя фантастические цветы, она даже не услышала о смерти Кузиной. Не отрываясь от рисунка, Елена Евгеньевна побарабанила пальцами по столу, призывая к порядку.

О смерти пациентки она узнала среди ночи. Невзирая на позднее время, дежурная, как и положено в таких случаях, звонила ей сразу, не дожидаясь утра.

Ничего удивительного или необычного в смерти Кузиной не было. Смерть как смерть. Можно сказать, от старости. Как ни крути, без малого восемьдесят лет. Всем бы еще столько прожить.

И если бы не статья в газете, беспокоиться было бы не о чем. Всю стопку газет она забрала со стола дежурной и теперь они лежали в шкафу.

Только толку с этого никакого. Газету читали все, а если кто и не читал, то все равно был в курсе. Выйдут из кабинета и начнут судачить.

Елена Евгеньевна еще раз внимательно посмотрела на собравшуюся смену. Как все не вовремя: и газета, и Кузина. Все одно к одному.

«Надо еще раз просмотреть историю болезни, – Елена Евгеньевна сделала пометку на полях, – и срочно внести поправки. Анализы можно оставить. Электрокардиограмму – заменить.

С такой работой сердца Кузину хоть в космос отправляй, а она взяла и умерла. Запись кардиолога об ухудшении состояния пациентки – тоже не помешает».

– Елена Евгеньевна, тело опустим в подвал, пока Сергей Николаевич подготовит выписку. Палату обработаем.

– Лариса, этапы своей работы можете не озвучивать. Если вопросов нет, я больше никого не задерживаю.

Вопросов не было. Кабинет ожил. Первыми направились к выходу, как всегда, санитарки. Работы с утра полно.

Это после обеда, когда наступит «тихий час», они сядут в столовой, чтобы обсудить все, что подлежит обсуждению. Сегодня будут говорить о Кузиной. А вечером, невзирая на строжайшие запреты главврача, выпьют за упокой души усопшей. Может, и правильно. Ведь, кроме них, ее и помянуть-то больше некому.

Толкаясь у двери, кабинет покинули присмиревшие медсестры с первого этажа. Смерть, хоть на каком этаже, веселья не добавляет.

Задержалась только Лариса.