Очарование лжи

Конечно, приложи родители усилия, и работа в Москве ему нашлась бы, но от помощи Геннадий сам напрочь отказался. Может, оно и к лучшему, повзрослеет, станет самостоятельным, решили родители и впервые отпустили двадцатитрехлетнего сына на вольные хлеба.

К самостоятельной жизни, как и к самостоятельной работе, вчерашний студент Савельев был не готов. Но, как говорится, лиха беда начало…

Рабочее общежитие, куда руководство определило молодого специалиста, Геннадию не понравилось с первых дней. Хотя бы комната отдельная, а так – подселили к такому же инженеру-первогодку. Если бы Савельев знал, что все вопросы касательно отдельной комнаты можно решить. Но ему даже в голову не пришло похлопотать за себя перед комендантом.

Жизнь в Сучкове, как и в заводском семейном общежитии, текла своим чередом и по своим законам: с постоянными детскими криками, матами, стиркой в общем умывальнике и очередями в душ.

Особенно тяжело Геннадий переносил выходные дни, когда все перечисленные прелести жизни начинались с шести утра и оканчивались далеко за полночь.

Холостяцких комнат в общежитии было немного, и жизнь у них текла иначе, да так, что через год, нажив гастрит и заметив дрожь в руках, Геннадий понял, что при таком режиме со своим хилым здоровьем оставшиеся два года он может не успеть отработать на благо государства.

Ежедневное подведение итогов за бутылкой сомнительной жидкости, купленной недалеко от проходной, здоровья никому не прибавляет. Собрав остаток слабой воли, Геннадий перебрался на съемную квартиру.

Комната, которую предложила бабка Людька, была не намного лучше общежития. Все удобства во дворе и вода из колодца и только холодная. Но обещанный свежий завтрак и горячий ужин бабка Людька постояльцу организовала, и о гастрите Геннадий на время забыл.

– Ты нос-то не вороти, а присмотрись к постояльцу, – каждый раз затевала Людька разговор с внучкой.

– А что на него смотреть? Сурово, не гладко, и смотреть на него гадко, – засмеялась в ответ Натка.

– Уж больно ты умная! А пора придет, выскочишь, не глядя, за местного алкаша! Вот тогда и посмотрим, какие у тебя прибаутки будут! – недовольно проворчала Людька.

Натка с бабкой не спорила. Спорить себе дороже. Да и права бабка. Отучилась она в городе на швею, ладится работа в руках. Деньги, хоть не большие, но имеет: сидит, сгорбившись, в ателье за машинкой день-деньской. А сколько надомной работы берет – до полночи хватает.