Послесказие. Сборник

Послесказие. Сборник

Сергей Лёвин

Сначала была сказка… Задолго до того, как мы научились произносить слова, из которых она была сложена. У сказки было мамино лицо и бабушкин голос… Мы не могли не любить ее и не верить ей. Даже в тот волнительный миг, когда она широко распахнула перед нами двери детской и, поцеловав в макушку, легонько подтолкнула вперед. Туда, где ждала неизвестность под названием жизнь. Какой оказалась эта жизнь после сказки, рассказали, каждый по-своему, авторы этой книги.Содержит нецензурную брань.

Послесказие

От старой сказки – к «Послесказию»

«Что за прелесть эти сказки!» – воскликнула однажды вслед за классиком могучая кучка творческих энтузиастов и решилась на отчаянную дерзость: переиначить горячо любимые с детства плоды российского фольклора под свою гребёнку, заодно подарив им новую – и весьма оригинальную! – жизнь.

Под раздачу попали как прекрасно знакомые любому дошкольнику тексты, так и малоизвестные широкому читателю творения.

И если к первым можно отнести «Снегурочку», «Лису и зайца», «Волка и семерых козлят», «Зверей в яме», «Царевну-лягушку», «Кашу из топора», «Лису со скалочкой», «Курочку-рябу» и «Сказку про белого бычка», то вторых представили «Арысь-поле», «Хромая уточка», «Два Мороза», «Заяц-хваста» и «Похороны козла».

Нашлось место и экспериментам, вдохновлённым архетипичными зачинами про некоторое царство, в котором непременно жил-был царь, и сборным солянкам, где исконно сказочные персоналии встречаются со своими литературными «коллегами».

Единственный спор возник вокруг «Золотой рыбки», которую большинство отождествляет с хрестоматийным творением нашего всё. Да и тот сошёл на нет, когда притча о старике и его необычном улове обнаружилась в сборнике Афанасьева.

Занятно, что участники проекта, чьё географическое местоположение варьируется от Краснодара до Москвы и Тамбова, не сговариваясь, выбрали разные сказки. Не единожды востребованным оказался лишь «Колобок», представший в данном сборнике аж трижды в ипостасях алко-трипа, новорусской экзистенциально-бандитской саги и философской шутки.

С не меньшим жанровым разнообразием отнеслись к своей ответственной миссии и другие сказочники, взяв на вооружение мистический триллер, политическую сатиру (куда ж без неё в наше неоднозначное время?), полицейский хоррор, герметичный фантастический этюд, угрюмую «социалку», упражнение в постструктурализме и даже комикс.