Киев – наш город

После пары рюмок мамина подруга, которую звали Катей, вдруг подперла щеку рукой и, уставившись на меня блестящими, немного пьяными глазами, сказала:

– А знаешь, Сереженька, что именно благодаря твоей маме я сейчас вот тут сижу?

Я ничего не понял, а мама нахмурилась.

– Что, она тебе ничего не рассказывала? – удивилась тетя Катя.

Я покачал головой.

– Хлеб у нас забрали, – сказала тетя Катя. – Пацаны. Они постарше были, и посильнее.… Ну и, понятное дело, жрать еще сильнее нас хотели. Мужики, они менее выносливые…

– Кать, не надо, – как мне показалось, сердито ска

зала мама Мужики, они менее выносливые…

Тетя Катя качнула головой:

– Нет, Зоя, надо.

Плохо, что наши дети ничего о нас, своих родителях, не знают…

И, махнув рукой, продолжила. Перед моими глазами, как живая, встала картинка. Две девочки в одинаковых казенных платьях непонятного цвета – не то линяло-горчичного, не то грязно-серого. Одна – постарше, повыше, но – очень болезненного вида. Она постоянно кашляет и, вытираясь платком, испуганно заглядывает в него: кто-то сказал, что, возможно, у нее чахотка, и она до спазмов в животе боится увидеть на платке кровь.

Вторая – поменьше, тоже очень худенькая, но более жилистая, чем подруга. Она постоянно хмурится.

На улице сумрачно. Девочки, прячась и ежесекундно оглядываясь, перебегают двор – от тени, отбрасываемой домом, в тень, отбрасываемую старым колодцем, оттуда – под старый скрипучий вяз с толстым стволом. Перемещаясь от тени к тени, они добираются до полуразрушенного сарайчика на противоположном конце двора и, еще раз оглядевшись, ныряют в дыру.

В сарайчик в свое время попала бомба и, разумеется, его никто не восстанавливал. Мало того, детдомовские боятся сюда лазить: есть поверье, что здесь «водятся» привидения – женщина с мальчиком, которые погибли в этом сарае в момент той самой бомбежки. Кое-кто даже утверждает, что видел этих призраков своими глазами: дородную женщину и худенького мальчика, которого она таскает за руку.

Говорят, даже, что мальчик, как только увидит человека, начинает плакать и просить есть.

Но младшая девочка сделала именно здесь свой маленький тайник. Она прячет здесь неведомо, где найденные цветные стеклышки, два цветных лоскута, найденных здесь же, в этом подвале, и большую стеклянную бусину дымчато-голубого цвета. Бусину она захватила из дому – прямо перед тем, как ненавистный отчим взял ее за руку, чтобы везти сюда. Бусина напоминала о маме.