Беру обязательство

Я немного пьяный выслушал его, помолчал, посмотрел на его круглое блестящее и раскрасневшееся от духоты лицо, заметил, как он с усилием раскрывает свои запрятанные под двойными веками глаза и согласился прийти на базар со старшим. Дали несколько дней все взвесить, и я все взвесил.

Пиратские будни потекли лучше, чем я ожидал. Среди ребят отмороженных не было, разве что из боевого отделения, но и то – по слухам. Держались они отдельно, в общих попойках участвовали редко, и особо лишнего себе не позволяли. У их комода[7 - Комод – командир отделения] с дисциплиной все строго.

Попробуй пятнадцать, а то и двадцать боевиков в узде держать, тут и яйца стальные и опыт и рука на кобуре, мужики знали, что у Улана все это есть.

Сначала я ходил в рейсы не часто. Потом попривык, втянулся, ипотеку взял, деньги появились, задышал по-другому. Несколько раз даже на других кораблях плавал, но тоже с Галсаном. Крови я не видел, ну, точнее, как убивали – не видел, да и не часто это происходило. Обычно постреляют по обшивке, может в ногу кому шмальнут для убедительности, там и диалог лучше идет.

Мужики тоже не дураки, и жить хотят, семьи у некоторых. Ну, я старался об этом не думать, моя работа – техническая. Динамку[8 - Динамка – дизель-генератор] обслуживал, остальное… Так девять лет прошло. Галсан дедом стал, я – автоматчиком, репутация появилась. Квартиру побольше выкупил, крузак новый. Даже счет себе открыл, в китайском банке, – к родине доверия за эти годы не прибавилось…

– Джангар!

Я повернулся на окрик, это был один из наших трактористов[9 - Тракторист – матрос-механик].

– Халя (смотри)! – он сунул мне под нос треснутый вдоль патрубок.

– И че?!

– Хамхырджоч (сломался), где у нас такие?

– Ты попутал что ли? Это я у тебя должен спрашивать, где у нас такие!

Механик виновато молчал. Заниматься воспитанием дальше не хотелось, и я просто указал ему нужный шкаф. – И уши мне принеси, а то башка и так раскалывается.

Надев оранжевые уши с шумодавом, я принялся за работу.

Через часа четыре, с тяжелыми перекурами я, наконец, обследовал все узлы и агрегаты. Машина была готова. Деда за время работы я не встретил, и это напрягало. Тревога, как боль от ушибленного пальца, то исчезала, то появлялась, когда им пошевелишь. Оставалось совсем немного времени до обеда, когда я весь потный и провонявший поднялся в каюту. У меня душа не было, и я ходил к деду. Взяв чистую одежду, выпив три стакана воды, я направился к нему.