День на Пересадке

 – Борща хочешь? В холода-то в охотку он идет! Я ищо отвар тут сготовила и сносочки есть мои, домашние. А меня Катей величать. Туточки Келли зовут», – радушно представилась кудрявая круглая женщина, называя сносочками яйца.

Мне казалось, я сошла с ума. Сплю. Брежу. Я ожидала от чужой страны на другом континенте всего, но только не того, что меня перенесут в Россию времен Льва Толстого. До Канады я никогда не слышала об этих людях, которых лишили русского гражданства за то, что они отказались идти в армию и убивать.

«Духоборы – люди третьего тысячелетия», как писал о них Лев Толстой. Именно они стали причиной того, что великий русский писатель стал вегетарианцем и впервые взял деньги за свою книгу, чтоб помочь духоборам переехать в Канаду. На деньги от книги Льва Толстого «Воскресение» духоборы смогли нанять корабль и уехали из России, сохранив глубокую любовь к родине, тоску по ней и по русскому языку. В Канаде, где их сначала приняли тепло, потом испугались их сплоченности и желанию обучать детей только в своих школах, поэтому силой стали забирать детей из семей. У духоборов отняли и родину, и детей, и надежду на простую жизнь в новой для них стране. Осталась только вера. Вера, что Бог внутри. Он всегда с тобой. А труд и мирная жизнь – это и есть главные радости жизни. Духоборы были вегетарианцами, миротворцами и трезвенниками с очень твердыми ценностями. Они все вместе отказались идти в армию в России, устроив костер из оружия, выданного им государем. Этот костер окружили все жители поселения, поставив в центр детей и женщин, а мужчины защищали их своими телами снаружи. Государственные служащие иссекали их плетями и забивали камнями, но отправить в армию так и не смогли. Поэтому издали приказ о лишении российского подданства и выдворили из страны. Так и оказались духоборы однажды в горах Британской Колумбии, назвав один из хуторов «Утешением». А спустя много десятков лет хутор Утешение и вся волшебная земля Кутни стали и моим новым домом.

Однажды я забрела на пустынный остров, на который меня привел подвесной мост, и обнаружила там покосившуюся деревянную церквушку.

Присела на такую же покосившуюся лавочку и впервые за полгода заплакала.

Я и не знала, какими сложными для меня были эти первые месяцы в Канаде.

Я и не знала, насколько сильно тосковала по сыну, по тебе, любимый, по родным.

Я и не знала, насколько это дорого – говорить на своем языке и быть понятым.

Я и не знала, как страшно быть одной на чужом континенте.