Болт с левой резьбой

Болт с левой резьбой

Сергей Савин

Перифирия освоенного человеком космоса, "Дикий Запад" дальних пространств. Законность отступает под натиском больших стволов и толстых кошельков… Так ли это?

Дисплей над головой ритмично вспыхивает красным.

– Тревога, – механический голос скрипел буднично и деловито. – Пожар в правом двигателе. Тревога. Потеряно сорок процентов обшивки. Тревога. Облучение прицельным радаром. Тревога. Экипажу приготовиться к экстренной эвакуации…

В спёртом воздухе тесной полутёмной кабины воняет горящей проводкой.

Алые всполохи мечутся по клубам дыма, замирают в расширенных, округлённых глазах пилота. Обычная рутина с доставкой руды за полминуты обернулась адом.

– Тревога. Пожар в грузовом отсеке.

Онемевшие пальцы вцепились в штурвал. Сувенирная статуэтка Лакшми на приборной панели извивается, часто трясёт лотосами. Шарниры, так их разэдак.

– Тревога. Для катапультирования дёрните рычаг.

С резким щелчком из подлокотника выпрыгивает короткая металлическая палка и больно бьёт по локтю.

– Тревога. Вдавите кнопку и дёрните рычаг на себя.

Гранатовое свечение больше не моргает, верхний дисплей теперь горит красным постоянно.

Руки сами тянут штурвал на себя, ноги выдают привычную комбинацию по педалям. Старый рудовоз рвёт вверх и вперёд. Сильный правый крен без движка никак не выправить. Зато очередная ракета проходит мимо и красиво взрывается слева.

Лакшми пляшет всё быстрее. Лотосы мелькают. Кресло вибрирует что твой вибромассажёр: автоматика пытается компенсировать подыхающий правый полуживыми маневровыми и дышащим на ладан левым.

Стеклянное забрало шлема падает на лицо. Значит, корпус пробит и пошла разгерметизация.

Удар! В бешеном хороводе скачут разваливающийся корабль, флегматичная громада станции и пластмассовая улыбка Лакшми, уплывающая к звёздам.

– Вы обвиняетесь в попытке нападения на станцию Союза, несанкционированном применении оружия в нейтральной зоне, сопротивлении при задержании, неуважении к властям Союза…

Бездушный голос бубнит медленно, на экране плывут кадры записи, мелькают простыни технических логов с ракет-перехватчиков.

Жорж поёрзал, повёл плечами. Ноги и руки были прикованы к жёсткому стулу, единственному в тесной металлической каморке. Жутко чесалась борода и под коленом.

Следственно-судебный программный комплекс продолжал бубнить. Статья такая-то административного кодекса, параграф сякой-то военного. «Ксеркс», куда ж без него.